– Окей, давай сосредоточимся, – говорит Руби. Она начинает настраивать «Хало» для входа в виртуальную реальность. Две линии сходятся воедино, прямо над бровями Фрейи, и тонкий визор разворачивается. Не пугайся, говорит она сама себе, приминая подушки, чтобы улечься поудобнее. Она просит смартфейс установить таймер, понимая вдруг, что вся беседа происходит у нее в голове.
– А в Ирнфельде мне придется говорить вслух? – Ответ тут же приходит ей в голову: зависит от того, что вам кажется более естественным. Находясь в общественном транспорте или на работе, лучше проговаривать слова про себя. Здесь же, в квартире, Фрейя решает, что будет говорить вслух. – Иначе вдруг я подумаю о чем-то… а мой персонаж в игре скажет это вслух. – Трудно сказать, как она отреагирует, встретив игрока-«Руби», который, согласно ее информации, никуда не сдвинулся с прошлого местоположения. Это укрепляет теорию Фрейи, что сестру держат взаперти. Изнутри ее обуревают чувства, и она не уверена, чего в них больше: страха перед тем, что она собирается сделать, или возобновленной надежды.
– Никогда не снимай визор во время игры, – предупреждает Руби.
– Я постараюсь.
– Просто не делай этого. – Она накачивает мозг Фрейи информацией, которая тут же тревожит девушку: истории о людях, которые слишком быстро срывали шлемофоны и в результате теряли сознание, а у одного даже открылась аневризма.
– Поняла, не буду. Ты проверила таймер?
– Все в порядке, расслабься!
Вдруг ее мысли повторяют слова Гейл: «Уверена ли я, что хочу это сделать?»
Она проговаривает этот вопрос вслух, положив руку на трепещущее сердце.
– Но это ведь все не по-настоящему, детка, чего ты боишься?
Да, это все неправда. И это все неважно. В любом случае надо начинать. Кто кроме нее займется этими исследованиями? Глубокий вдох, и она сосредотачивает мысли на Ирнфельде. Визор перед ее глазами расцветает, словно прекрасная фотография, углубляется, давая ощущение расстояния. Под ногами чувствуются мокрые, упругие сосновые иголки. Похоже, она оказалась примерно в том же месте, где остановилась в прошлый раз: растущий рядом тис подозрительно похож на один из «лесных домиков» Сандора, но самого охотника нигде не видно. Она ныряет в щекочущие заросли папоротника, сминая подошвами лесной грунт, источающий сладковатый запах разложения. Может, сосредоточил все силы на магазине – сейчас то время, когда покупателей больше всего. Сверху курлычет дикий голубь, и ветер эхом разносит звуки по лесу. Все это кажется таким реальным, шорох листьев, ароматы соков растений направляются прямиком в мозг Фрейи, словно она действительно чувствует все это собственными органами чувств. Когда она начинает протискиваться между колючих кустов, тело ее становится гибким и подвижным, отвечающим на любую, даже малейшую мысль. Ноги, ступающие по бревнам, бледные, гладкие, без единого волоска. Она никогда не собиралась обнажаться в Ирнфельде, но, вне всяких сомнений, под одеждой она была потрясающей нимфой, каких не бывает в реальной жизни.
– Руби? – шепчет она, забыв, что не может слышать голоса смартфейса до тех пор, пока не включит его. В такой ароматный полдень хочется расслабиться, но нельзя позволять этому красочному миру соблазнить себя. Нужно продолжать двигаться, какими бы идеальными ни выглядели лесные орхидеи, какими бы волосатыми ни были гусеницы, встречающиеся на ее пути, какими бы хрупкими ни казались их наполовину раскрывшиеся коконы.
Словно чтобы поощрить ее за расторопность, лес становится все менее густым, и наконец она выходит к капустной грядке, где-то впереди слышится журчание ручейка. Каменные стены – начало сюжета. Пройдя сквозь ворота, она встречает тучного мужчину, сидящего посреди дороги с пригоршней моркови.
– Я могу вам помочь? – Его глаза-изюминки моргают несколько раз на широком лице.
– Нет, спасибо, – машинально отвечает Фрейя и бросается вперед. Лишь добежав до стены и оглянувшись на мужчину, грустно глядящего ей вслед, она осознает свою ошибку.
20
–Иногда мне кажется, что у меня в голове звучит голос, бормочет крестьянин, небрежно извлекая из кармана таймер в виде яйца. – А потом оказывается, что это жена бубнит что-то у меня за спиной.
Когда Фрейя поняла, что за помощь он предлагает, она тут же поспешила вернуться и спросила его насчет смартфейса. Она была слишком взволнована и лишь поэтому не сразу распознала в нем неигрового персонажа, НИПа, к тому же вечно рассказывающего шутки.
Теперь она купается в мерном успокаивающем голосе Руби, болтает с ней, пробираясь к зеленой зоне. Это ее привязка к реальному миру, она дважды проверила, что все работает, а если рядом не окажется подходящей поверхности, чтобы нарисовать дверь, смартфейс выведет ее из игры, прежде чем она даже успеет полностью сформировать свою просьбу.
– Но ты можешь нарисовать дверь где угодно, – добавляет Руби. – На дереве, на камне, даже если это будут невидимые черточки ногтем.
– Слава богу, ты здесь, – у Фрейи до сих пор слегка кружится голова от облегчения, но шаги становятся все шире, она все решительнее следует в нужном направлении.
– А нам обязательно так много ходить пешком?
– В реальном мире нужно двигаться, если хочешь куда-то попасть. Давай срежем через деревню, так быстрее всего.
Она перешагивает через ручеек и с удовольствием рассматривает причудливые лачуги, все вокруг заляпано грязью, а в воздухе повис запах навоза. Вдруг из ниоткуда начинается ритмичное «тинг-тинг-тинг», металл стучит по металлу. Люди тут же останавливаются и смотрят ей вслед, не то с интересом, не то со страхом, не то со злостью, точно не определить. Посреди деревни висит большой колокол: наверное, чтобы бить тревогу в случае налетов. Недалеко виднеются горы. Возможно, это последний оплот цивилизации перед дикой местностью.
Какая-то женщина тащит ребенка в дом и захлопывает дверь. Мужчины равнодушно глядят на Фрейю, стоя у входа в церковь, словно не могут продолжать молиться, пока она не уйдет. Глубоко в животе зарождаются нотки стыда, но Руби шепчет:
– Не так-то просто сойти за свою на любой территории.
Настроение Фрейи слегка приподнимается. Она жадно впитывает каждый взгляд, озираясь по сторонам, пока не оказывается на дальнем конце деревни. Здесь становится ясно, откуда идет металлический звук. Кузнец отрешенно стучит по подкове, но, увидев ее, прекращает и косится на девушку, а затем кивает ей, приглашая посмотреть поближе. Немного поколебавшись, она меняет направление.
Кожаный фартук персонажа испещрен множеством ожогов, сложенных рук почти не видно под черными волосами. Огонь ревет, как живое существо, и Фрейе приходится напомнить себе, что этот сухой жар не сможет поджарить ее кожу, как у курицы-гриль.
– Заходи, – говорит кузнец, открывая грубо вырубленную дверь.
– Зачем?
Она понимает, что за звуки раздаются за спиной: жители созвали собрание, смуглые и грязные, некоторые взяли в руки косы и другие фермерские принадлежности. Кузнец захлопывает дверь, и Фрейя видит, что оказалась в маленькой хижине, большую часть которой занимает камин, за решеткой тлеют янтарные угольки, а на столе лежит явно черствый кусок хлеба.
