Прогулка оказалась петлей, возвратившей ее обратно в квартиру, из которой она пыталась уехать всего час назад. Словно круг ада. Она смотрит на дверь, видит свое бледное отражение. Она задается вопросом, сможет ли дверь вообще ее узнать. Однако она узнает. Ее ноги неохотно ступают в собственный дом, будто она обнаружит там серебристые стены и Талиса, прижимающего к земле ее обувь со словами: «Займи ее место, твоя сестра мертва и не нуждается в своей личности. Что для одного мусор…» и так далее. Ее тело охватывает дрожь. Мысль настолько подлая, что она не может находиться с ней в одной комнате.
Холодильник на кухне наполнен красочными желе, похожими на драгоценности. Барон все-таки платит арендную плату за эту квартиру. Он когда угодно может приходить и изводить ее, чтобы она стала его подопытной свинкой, только теперь она его разозлила. Публикация в социальных сетях лишь ухудшила ситуацию.
Она выпивает столько ледяной воды, сколько может вместиться в ее живот, и упаковывает одежду в спортивную сумку.
25
Зачем тратить время, стоя на плоских поверхностях посреди прямых линий, когда все вокруг изгибается и ломается под безумными углами, поднимается к островкам растительности, выгнутым, как китовые спины, а затем перетекает в угловатые долины? Широкое ветровое стекло автобуса-беспилотника позволяет как следует изучить окружающие фермерские земли, словно смотришь документальный фильм, биологическое разнообразие в котором ограничено коровами, воронами, голубями и чайками, кричащими где-то далеко, не считая животных, угодивших под колеса. Единственные пассажиры – трое ребятишек, сидящих позади нее, только их бормотание нарушает тишину. Через форточки она чувствует запах навоза и свежескошенной травы: в тысячу раз лучше витаминных пастилок Джулиана. Фрейя делает глубокий вдох и вдруг понимает, что кто-то сзади курит травку. Им это с рук не сойдет, если, конечно, датчики дыма в автобусе не вышли из строя, но парни все равно испытывают удачу, выдувая дым в окно.
Поездка на автобусе длится долго, дольше, чем на поезде, но дорога гораздо приятнее, к тому же больше она ничего не может себе позволить даже с учетом того, что ей уже пришлось увеличить лимит по кредиту. Гейл пока так и не ответила на ее сообщения, но связь за городом иногда дает сбои. Может быть, не очень удобно приезжать без приглашения, но ведь она как-то приглашала ее в гости. После той последней поездки в Медиэвиль они общались от случая к случаю, но Фрейе стыдно было вспоминать, как много всего она доверила смартфейсу, хоть и считала это дружеской поддержкой. Сейчас ей просто необходимы сердечные объятия от Гейл, ее голос, баюкающий, как кресло-качалка, а еще домашний сидр. Есть надежда – она жмурится от этой мысли, – что ее ждет радушный прием, радостное удивление, рука протянется и обнимет ее за плечи и заляпанные грязью сапоги поведут ее в деревню.
Перекресток следующего на пути городка усыпан маковыми гирляндами. Как в Линкольншире, не считая ауры здоровья, исходящей от местных домиков, и теней, создаваемых тополями и живыми изгородями, каменными грибами и воротами. Проходя сквозь окна автобуса, солнечный свет словно превращается в теплые инфракрасные волны, и Фрейя вскоре засыпает; ей снится ряд домиков с пастельными крышами на берегу городка Лайм-Риджис. Она не знает точно, сколько времени дремала, но просыпается, словно кто-то ее толкнул, она подскакивает и дергается вперед. Подростки за ее спиной замолкают, а затем разражаются смехом. Не до конца очнувшись ото сна, Фрейя видит, что автобус подъезжает к станции. Хорошо, что она проснулась. Подростки вскакивают и встают в проходе, улыбаясь ей и хихикая, вспоминая, какой забавный шум она издала.
Вслед за ними Фрейя спускается на бетонную платформу и расправляет смарт-очки. Открытка в ее кармане смялась. Деревня общины, так называют это место. Адрес очень короткий. Очки предлагают ей идти тропинкой через лес. Мимо проносятся автомобили, а Фрейя стоит на тротуаре, не уверенная, какой путь выбрать: по тропинке или вдоль дороги. Наконец она разворачивается на каблуках и идет было в обратную сторону, затем передумывает, но продолжает идти, мысленно ругая себя. Желание услышать голос Руби удваивается. В правом нижнем углу смарт-очков светится красная точка, иконка смартфейса пульсирует, словно крохотное сердечко. Она хочет, чтобы ее открыли, но Фрейя аккуратно перетаскивает ее подальше, из поля зрения.
Табличка с названием деревни покрыта грязью и расшатана. За ней начинается переплетение местных тропинок. Натягивая эту обувь, она не думала, что придется шагать по грязи. Там, где тропинка становится липкой, девушка ее обходит. Несколько раз она слышит шелест листьев или хруст веток и инстинктивно оглядывается. Но за ней никто не идет. У нее при себе пластиковые бутылки с водой и шуршащие пакетики с закусками, так что она не боится заблудиться в зарослях, нет никакой опасности, в отличие от запутанных искусственных лесов Ирнфельда. И все же тот золотистый ландшафт был прекрасен. Фрейю немного расстраивают эти маслянистые лужи и выхлопные газы от автобусов, деревья слишком хаотичны, чтобы производить впечатление, зато ее сопровождает приятное пение птиц.
Вскоре цивилизация остается позади, и спустя несколько минут Фрейя с изумлением обнаруживает, что ее спина вся влажная, хотя эта прогулка была куда короче расстояний, которые она без усилий преодолевала в игре. Тропинка ведет дальше, лес пахнет грибными спорами. Сигнал плохой, хотя линия навигатора никуда не пропала. Что-то цепляет взгляд девушки, вроде маленькой светящейся поганки. Это тревожит Фрейю, она узнает этот индикатор: сигнал низкого заряда аккумулятора. Нынешние батарейки подолгу держат заряд, и она не подумала зарядить очки перед поездкой. Обычно розетка всегда находится под рукой. Даже в автобусе рядом с ее местом была одна, но она ею не воспользовалась. Никто ей не подсказал.
– Черт. – Она поправляет очки и раскрывает глаза пошире, чтобы увеличить картинку, пытаясь запомнить изгибы розовой линии.
Линия не исчезает достаточно долго, чтобы Фрейя успела пройти через узкую калитку и пересечь поле по диагонали. Затем стрелка бледнеет и пропадает, остается только непривычно тяжелое ощущение титановых дужек, бесполезно заткнутых за уши. Она снимает очки и несколько раз давит на кнопку включения, в животе нарастает тревожное чувство. Тучи сгущаются. Она оглядывается по сторонам, пытаясь вспомнить, куда идти. Где на карте была голубая черточка ручья?
Вокруг только грязные кочки, которые ей ни о чем не говорят. Нужна информация, она уже готова спрашивать дорогу у покрытых лишайником пней, вокруг которых лежат коровьи лепешки с вьющимися над ними мухами. Надо ли обходить это поле или срезать? Трава вытоптана в обоих направлениях; она выбирает один путь, но теряет след и возвращается на прежнее место. После следующей калитки снова поля. Адреналин заставляет ее идти дальше, но поля кажутся бесконечными, она не идет, а скорее спотыкается, горло сжимает страх. Что делать людям, оказавшимся здесь? Единственный путь – продолжать идти, думает она, а потом свернуться где-нибудь и уснуть. Достаточно ли тепло на улице, чтобы спать под открытым небом? Не замерзнет ли она насмерть? Она застегивает тоненькую курточку, не обращая внимание на боль в ногах.
