– Фрей, что стряслось?
Испуг в голосе смартфейса дергает за ниточки ее нервов.
– Талис тебя вырубил, – говорит она. – Наверное, у него есть доступ.
– Почему ты не включила меня снова?
Фрейя глубоко вдыхает воздух, пробуя озеро на вкус.
– Я думала, ты специально затащила меня в Ирнфельд, чтобы заманить в ловушку.
Пауза.
– С чего ты это взяла? – Судя по голосу, эти слова причиняют смартфейсу боль, это так не похоже на обычное спокойствие Руби. Тяжело слышать этот голос, эту интонацию, до малейших деталей похожие на Руби. Но это не голос сестры – хоть Фрейе и отчаянно хотелось снова в это поверить, – а чужой. Но все-таки они так много времени провели вместе.
– Я думала, ты считаешь меня виноватой.
– Я же говорила тебе, что это не так. – На другой стороне озера заросли камыша еще гуще, смартфейс сверяется со спутником. – Эй, да мы, оказывается, в деревне общины, – замечает голос. – Я слышала, что это словно другая планета.
– Мне очень нравится, – говорит Фрейя и тут же понимает, что это правда. Странно, но это напоминает ей о тех коротких месяцах работы в «Смарти», только без виртуальной реальности. Сочетание технологий и природы всегда интересовало ее. Она приближается к озеру.
– Ты ведь не всерьез думаешь, что я могла бы желать тебе вреда? – преследует ее голос.
– Ты должна была знать, что за место этот Ирнфельд, – спокойно отвечает Фрейя, ступая по тростнику, растущему между перекладин. Каждый шаг глухим эхом отдается в воде. – Зачем ты позволила мне ввязаться во все это? Я думала, твоя задача – делать меня счастливой.
– Я здесь для того, чтобы дать тебе то, чего ты захочешь, а ты не хочешь быть счастливой. – твердо говорит голос. – Ты хотела найти меня…
– Да, найти тебя. – Голос Фрейи становится хриплым. – Но не только… Еще я хотела стать такой, как ты, ты знала об этом? – Птица пролетает над водой, оставляя на поверхности рябь. Фрейя затягивает капюшон на шее, дрожа под шерстяной толстовкой. Они никогда раньше так не говорили. – Знала? – не унимается она.
– Ага.
Так, значит, смартфейс и в самом деле усовершенствованный поисковик. Он знает ее лучше, чем она сама, и говорит только правду. Когда голос возвращается, в нем чувствуется горечь.
– Полагаю, сейчас ты захочешь меня утопить? Я уже говорила, я не виню тебя в том, что произошло… почему ты мне не веришь?
– Верю. – Неделю назад она еще не была так уверена в этом, несмотря на все утешительные речи смартфейса. Теперь она словно глядит на озеро совершенно другим взглядом, вспоминая собственную упрямую решимость – игнорирование просьб Эстер – отправиться в Ирнфельд и найти Руби. Наверное, она была слишком наивна, когда решила, что сможет быстренько войти в игру и тут же выйти и никто ничего не заметит. Но даже осознавая риски, она бы не остановилась. Именно так должна была чувствовать себя сестра в ту злополучную ночь: четкое решение поступить по-своему, разобраться во всем самой, оптимизм, который позволял сделать это. Для Руби не существовало ни темноты, ни опасности. Она не испугалась бы ни единой преграды на пути к свободе передвижений. До сих пор Фрейе казалось, что она вынудила сестру выйти из дома, не оставила ей выбора. Но Руби не была собачонкой на поводке.
– Что случилось в ту ночь? – добавляет девушка, подумав, что, наверное, стоит задать этот вопрос в последний раз.
– Если бы я только знала.
Пауза затягивается. Фрейя выдыхает, и перед ней появляется облачко пара.
– Почему ты вышла из дома?
– А ты как думаешь?
Из-за ветра тростник издает сухой шелест. Она уже слишком много раз проходила все это. Пора прекращать разговор. Прежде чем она успевает открыть рот, голос говорит:
– Давай держаться вместе, – упрашивает смартфейс. – Ты же хочешь продолжать поступать так, как считаешь нужным, и ничего не бояться?
– Разумеется. – Теперь она знает, каково это, когда нет пути назад. – Когда тебя слишком много, это плохо для меня. Нужно по чуть-чуть. – Рука наливается силой. Как только она станет опасаться, что сделает неверное движение, Руби будет помогать ей, течь по ее венам. Какое-то время Фрейя смотрит на водную рябь. – Но неужели ты не понимаешь? Я не могу держаться за призраков.
– Хочешь, чтобы я ушла?
Небо по-прежнему угольно-черное, пташки начинают просыпаться, чирикая что-то друг другу.
– Ты спасла меня от Лондона, Руби, и я всегда тобой восхищалась. – Фрейя вытягивает руку, ощущая ветерок на коже. – Бог знает, как я смогу обойтись без тебя, не слышать больше твой голос. – Невыносимое чувство, будто она держит в руке большую ладонь Руби, будто рука сестры сжимает ее плечо; запах цитрусов и сигаретного дыма, словно она обнимает ее откуда-то издалека. Слезы падают вниз, и озеро поглощает их. – Если бы только я могла знать, что случилось. Прости за те слова, что я сказала тебе тогда по телефону. Ты же знаешь, я совсем не это имела в виду.
– Ой, Фрей, да брось, – вместо обычного гладкого тона голос дрожит, словно от трещин. – Ты пойми, каково мне. В смысле, представь, что твоя младшая сестренка вдруг стала старше тебя.
Фрейя опускает лицо в ладони. Она плачет, пока слезы не высыхают, свернувшись в комочек.
– Не думаю, что я смогу, – всхлипывает она.
– Релакс. Релаксолотль, – говорит голос.
– Руби…
– Ну же, психованная северянка.
– Я просто…
– Перестань ко всему цепляться. Я уже привыкла быть призраком.
Серые тучи плывут над горизонтом, скрывая звезды. Луна исчезла.
Фрейя смотрит на красную точку, уже мигающую. Удалить? И убирает ее с экрана. Второй рукой она хватает теплый круглый предмет и бросает его в озеро.
– Прощай, – шепчет она, хотя никто ее не слышит, кроме нее самой.
27
Чужие кроссовки словно два задыхающихся пса, язычки бьют по ногам, когда она летит по тротуару, пустые спортивные сумки заставляют ее чувствовать себя почти невесомой. Смарт-очки дорисовывают листву и цветы на бетонных лондонских эстакадах, но после полутора дней, проведенных в эко-деревне, все это кажется неубедительным. Она должна суметь что-нибудь достать, вместо того чтобы продолжать грызть ногти.
План таков: собрать все необходимое и возвратиться в деревню общины, а затем узнать, не сможет ли мама одолжить соседскую машину, чтобы перевезти остальное. Она уже дважды отправляла ей сообщения этим утром, но ответа не было, что странно, даже несмотря на то, что они в ссоре. Так непривычно, диктовать сообщения и искать информацию без помощи смартфейса. Раз или два она даже прошептала: «Ты тут?» – но ответа не было.
Дорога ведет ее к Уэмбли, Фрейя проверяет соцсети, но от мамы по-прежнему ничего. Зато куча обновлений у Криса, в последнем говорится, что он был в полицейском участке. «Что случилось?» – диктует она сообщение. Он выложил фото Кенсингтонского дворца в сопровождении кучи эмодзи, затем некоторые непонятные сообщения, в которых говорил, что он вроде как в порядке и что все это возмутительно. Вместо ответа Фрейя получает от него ссылку. Это новостная статья, сопровождаемая снимками Кенсингтонского дворца и одной фотографией озадаченного Криса.
