До назначенного срока оставалось совсем немного. Но до этого случилось еще кое-что примечательное.
В тот день мы собрались в нашей малой комнате отдыха, чтобы выпить отвару и поговорить. Не было только Берхарта и Ариадны.
Когда мы завели разговор о клятве и о том, нужно ли распространять ее и на потомков, дверь в комнату открылась и вошел взбудораженный и немного торжественный Берхарт, сразу привлекая к себе наше внимание.
Мы все замолчали. Берхарт же смотрел на Эскалиона, держа в руках перед собой какой-то сверток.
Спустя минуту Эскалион медленно поднялся и приблизился к моему брату.
Неожиданно Берхарт встал на одно колено и склонил голову, протянув вперед руки.
– Ваше величество, позвольте подарить вам мое лучшее творение, – выдохнул он.
Вместо ответа Эскалион поднял его за плечи.
– Членам моей семьи не стоит стоять передо мной на коленях, – сказал он, отчего у меня задрожали руки, а горло сдавило. Я прикусила губу, стараясь сдержать слезы радости.
– Спасибо, я... – Берхарт запнулся, а потом глянул на сверток и сунул его королю. – Это вам, в общем.
Эскалион принял сверток и аккуратно его развернул.
Плотная, будто промасленная ткань скрывала черные металлические наручи.
Часть 41
Сейчас, вспоминая первый год своего замужества, я удивляюсь, как нам удалось не сойти с ума от постоянного напряжения. Тогда я не задумывалась, но позже, размышляя о том времени, начала подозревать, что некие высшие силы хотели испытать нас на прочность и серьезность намерений.
Особенно тяжелыми были первые месяцы. Мы все жили словно на взводе. И ведь тогда я на самом деле не считала неестественным, что одновременно происходит столько событий.
В тот год мы смогли сделать очень многое.
Эскалиону удалось добиться от геральдов принесения клятвы. Некоторые из защитников Хальдора не хотели этого, всеми силами пытаясь уклониться или отсрочить неизбежное. Эскалион даже не обратил внимания на их потуги. В день, назначенный им, геральдам пришлось дать новую клятву.
Теперь ни геральды, ни их потомки не могли навредить королевской семье ни действием, ни бездействием, ни с помощью третьих лиц.
Один из геральдов пробовал заикнуться об ответной клятве, но Эскалион лишь напомнил ему, что любой король Хальдора дает магическую клятву при коронации.
Ему попытались напомнить о Гордоне, который творил что хотел, невзирая ни на какую клятву. Эскалион при этом так посмотрел на геральдов, что мне даже слегка стало их жалко. А все дело в том, что магия никогда не признавала Гордона королем. Его клятва не была подкреплена магически, поэтому он мог делать что вздумается, и магия это ему позволяла, так как просто не замечала его.
Кстати, о нем. О Гордоне.
Потомок рода Эклин-Маэр закончил очень плохо. С женитьбой он так и не утратил своей страсти к несколько извращенному постельному времяпрепровождению. Первое время его вполне устраивала Дебора, но после нескольких лет супружеской жизни его потянуло на что-нибудь новенькое. В столицу Гордону ход был заказан. Для того чтобы отправиться в соседнее королевство, Гордон был трусоват. Он отчего-то опасался покидать Хальдор. Так как замок, подаренный молодоженам отцом Деборы, находился в довольно глухом месте, то Гордону ничего не оставалось, как обратить внимание на немногочисленных деревенских девушек.
Сначала он осторожничал, а потом, уверившись в своей безнаказанности, начал... В общем, его нашли в своей постели мертвым и с перерезанным горлом. Убийцу так и не обнаружили. Да усердно и не искали.
Дебора же оказалась беременной. Спустя положенное время она родила. Мальчик родился сильным колдуном. Никто особо не удивился, всё-таки отец Деборы – колдун и геральд, но меня в тот момент что-то царапнуло. Я решила узнать о Деборе чуть больше, и очень скоро мне улыбнулась удача. Оказалось, что мать девушки вышла из того же рода, что и моя, – из таинственного рода Акерли.
На семейном совете мы решили не трогать род Акерли, оставить их в покое и намеренно о них ничего не разузнавать. Почему-то мне казалось, что магии не понравится такое отношение к тем, кого она явно выделяет и скрывает от посторонних глаз.
В итоге род Эклин-Маэр не стал мертвым. Сын Гордона вырос умным и прозорливым молодым человеком. Приятный в общении, спокойный и молчаливый, он многим напоминал своего деда – короля Адалхарда. Никто не мог понять, как у Гордона мог родиться такой сын.
Когда моя мать впервые увидела Арктура (сына Гордона), то лишилась дара речи. Я думала, она потеряет сознание от шока. А уж когда спустя некоторое время я узнала, что она каким-то невероятным образом смогла увлечь его, то настала моя очередь быть шокированной. Я бы заподозрила ее в применении магии, если бы не знала, что она не может больше колдовать. Впрочем, оставались различные снадобья... Но все оказалось гораздо проще. Арктур на самом деле влюбился в мою мать. Узнав, что есть возможность разорвать ее брак с моим отцом, он, не таясь, пришел к нам и попросил об этом.
К тому моменту отец и сам поглядывал в сторону одной весьма очаровательной вдовы, поэтому с радостью согласился на ритуал разрыва их связи.
Вскоре мы сыграли сразу две свадьбы. Каждый раз, глядя на счастливую мать, которая, казалось, не видит никого, кроме Арктура, я ощущала двойственные чувства. С одной стороны, я была счастлива за мать, ведь она спустя столько лет всё-таки нашла свою любовь, пусть и совсем в другом человеке. С другой стороны, мне было очень обидно. Маленькая девочка где-то в глубине меня желала быть любимой матерью. Мне не хватало ее любви. И я ревновала ее к новому мужу и к новой жизни. Конечно, я не показывала этого, скрывая нехорошие мысли и чувства, но сама их принимала, понимая, что лгать себе нельзя.
К нашему удивлению, через год после свадьбы Адалинда родила здорового мальчика. Колдуна! А еще через три года – девочку-колдунью. Больше детей у них не было, но, как я поняла, им и не нужно было.
Я немного беспокоилась о том, что Арктур мог вынашивать какие-нибудь планы по возвращению себе короны, но оказалось, что он, едва достигнув совершеннолетия, принес Эскалиону клятву вассала и геральда. И пусть это не было известно всем, но магическая клятва имелась.
Отец тоже времени не терял. И пусть у него больше не было детей, но они с женой построили приют, в который собирали осиротевших детей со всего Хальдора. Я была искренне рада за отца. Его вторая жена отличалась от Адалинды. Оливия оказалась женщиной громадного сердца. Кроме этого, она обладала невероятным шармом. Когда я видела их вместе, то понимала, как сильно они с отцом подходят друг другу.
Оллартс Бенедиктой обзавелись целой оравой мальчишек и девчонок. Иногда мне казалось, что еще немного – и начну тех путать. Бени, как-то так получилось, стала кем-то вроде королевской модистки. У нее обнаружился замечательный вкус. Она создавала великолепные платья, а ее шляпки каждый раз получались истинным произведением искусства. Постепенно весь двор оделся в шедевры от Бени.
