Кафтан украшала такая же бляха, как и на тулупе.
– Сюда, прошу вас!
Кабинет был невелик: чуть меньше рубки «Нейрама». Он выглядел декорацией к историческому малобюджетному фильму. Стол, кресло на вертящейся ножке, два стула с высокими спинками. Общий свет выключен. Уютно теплилась настольная лампа – декоративное «солнышко» на витой спирали, под абажуром из темно-оранжевого полос. Абажур напоминал жалюзи, свернутое в усеченный конус. Малогабаритный визор стоял на тумбочке, сделанной из душистого – с порога слышно! – дерева.
Окно было небрежно зашторено. В просвет виднелась решетка, перекрывавшая оконный проем. Решетку ковал настоящий мастер-кузнец: вензеля, листья, граненые прутья смотрелись произведением искусства.
– Присаживайтесь!
– А спирт? – обнаглел Лючано, опускаясь в кресло.
Шубу он скинул прямо на пол, не в силах искать вешалку.
Альгвасил расхохотался и полез в стенной шкаф, звеня посудой. Раздалось приятное бульканье. Лючано улыбнулся в ответ, предвкушая глоток жгучего, пахнущего ягодой наслаждения.
И услышал слабый щелчок.
III
Сидеть в кресле сразу стало неудобно. Удочка шлема качнулась вниз, давая обзор. В кровь волной хлынул адреналин, смывая усталость. Офисное кресло, самое обычное на первый взгляд, оказалось коварной ловушкой. Вынырнув из подлокотников, силовые «ленты» плотно охватили запястья спасенного. То же самое произошло с ножкой кресла: щиколотки Тартальи стянула мерцающая петля.
Два щекотных усика, объявившись из подголовника, забрались под шлем и плотно прижались к шее. Они не столько фиксировали голову, сколько считывали какие-то физиологические параметры пленника. Без предупреждения засветился визор. В темно-фиолетовой сфере началось движение оранжевых, как абажур, цифр и текста: кровяное давление, пульс, частота дыхания…
– Что это значит? Немедленно освободите меня!
Усач не ответил. Он закрыл дверцу шкафа и подошел к столу. В руках альгвасил держал странный прибор, похожий на церебральный парализатор «Хлыст» – такой был у Тартальи, когда он прилетел с гастролями на Китту. Вместо ствола из «парализатора» торчали два тонких и длинных штырька, с ворсинками на концах.
Засунув штырьки себе глубоко в нос, усатый нажал на спусковой крючок. Раздался еле слышимый хруст. Альгвасил дернулся, закатив глаза. Из ноздрей у него потекла кровь, пачкая кафтан. Лючано с ужасом наблюдал за происходящим. Казалось, он заснул, не дождавшись вожделенного спирта, и видит кошмар.
Вытащив штырьки наружу, альгвасил некоторое время стоял молча. Кровь быстро сворачивалась. На виске усача билась синяя жилка. Лоб изуродовали морщины: глубокие, словно раны. Усы превратились в багровую, слипшуюся массу. Лишь «винты» по краям торчали проволокой. Сейчас этот человек выглядел до ужаса знакомым, как знакомы детские страхи и взрослые неврозы.
– На помощь! – окончательно теряя самообладание, завопил Лючано.
– Не надо кричать, – хрипло ответил усач. – Кабинет звуконепроницаем. Вас никто не услышит. А даже если услышит, не станет помогать. Властью, данной мне…
Он вдруг зашелся хохотом, как минуту назад, когда лез в шкаф. Лоб разгладился, жилка на виске замедлила биение. Чудесное настроение снизошло на альгвасила. Можно было предположить, что он принял наркотик. Хотя что за наркотик вводится столь мучительным и противоестественным способом, Тарталья не знал.
И уж тем более не знал, зачем усач показал ему кукиш.
– Давайте визор поглядим, – предложил сумасшедший альгвасил. – Устроим семейный просмотр. У меня есть дивные записи. Уверяю вас, получите истинное удовольствие…
– Я требую, чтоб меня освободили! Вы не имеете права!
– Дивные записи! – усач и глазом не моргнул. – Ну-ка подготовимся к сеансу.
Он подошел к пленнику вплотную и принялся снимать с него шлем МОРСа. Лючано дергался, пытался сопротивляться, но альгвасил пренебрег его суетой. Минута, и Лючано ослеп: отключилась камера на удочке. В темноте отчетливей проявились запахи: лаванда – освежитель воздуха, пот альгвасила, что-то неприятное, вроде нафталина…
– Папочка умоет малыша! Вот, теперь мы красивые…
Влажная губка заскользила по лицу, смывая «замазку», покрывавшую глаза. Веки трепетали, силясь открыться. Кожу неприятно пощипывало. Тарталья представил, как выглядит со стороны, и чуть не залился истерическим смехом, сопя и повизгивая.
– Моем, моем, умываем…
Слепота сгинула. Лючано заморгал: тусклый свет лампы с непривычки показался вспышкой сверхновой. Зрение восстанавливалось, хотя он бы предпочел увидеть другую картину. Пусть без матраса и одеяла, пускай даже без спирта с брусникой – но и без маньяка-альгвасила!
Кафтан, феска, бляха, штырьковый «парализатор». Усы слиплись от крови, натекшей из носа. Одежда безнадежно испачкана. Бурые потеки на бляхе. Рядом с альгвасилом психир Кавабата смотрелся бы тишайшим обывателем.
– Итак, слегка устаревшие новости!
Швырнув использованную губку в утилизатор, маньяк приблизился к визору. Секунда, и он вложил горошину инфокристалла в ячейку приемника записей. Биометрические данные Лючано никуда не исчезли – текст с цифрами сместился в верхнюю часть сферы, не мешая изображению.
– Продолжаем выпуск эскалонских новостей, – приятным контральто мурлыкнула информателла. – Сегодня, в 12:45 по местному времени, вилла маркиза Рибальдо Сота подверглась нападению религиозных фанатиков. Нападающими руководил Хосенидес IV, пророк так называемых Ревнителей. Маркиз Рибальдо в момент нападения отсутствовал, находясь в межпланетном круизе. Он предоставил виллу в распоряжение Юлии Руф, гражданки Помпилии…
В сфере возникла знакомая вилла. Ограда, парк, химеры на крыше дворца. У ворот стояли двое полицейских в форме. Детектив в штатском расспрашивал Антония, начальника охраны. Поодаль ждала кучка эскалонцев в мантиях и шляпах четырехугольной формы. Чего они ждали, Лючано не знал.
– По сведениям, полученным властями Эскалоны, во время штурма виллы фанатики испытали пси-воздействие неизвестного характера. В итоге зафиксировано двадцать четыре летальных исхода. Пророк Хосенидес умер в 6-й городской лечебнице, не приходя в сознание. Более ста Ревнителей находятся в медицинских учреждениях города, с телесными и психическими повреждениями разных степеней тяжести. Король Бенуа выразил свое…
Альгвасил взял пульт дистанционного управления, коснулся сенсора – и звук прервался. Изображение замерло. В возникшей паузе усач прошелся по кабинету туда-сюда. Лючано молчал, задыхаясь от страха. Что сказать? Что про осаду виллы он знает и без выпуска новостей? Что был в эпицентре событий?
Так в этом нет никакого криминала!
– Это у нас номер один, – усатый маньяк разговаривал сам с собой. – В сущности, рутина. Пророки вечно тащат толпу на приступ чужих вилл. За исключением маленькой несуразности…
