Проснувшись, он не мог понять ни сколько сейчас времени (часы у него забрали), ни что он вообще тут делает. Обнаружил, что правая рука ниже локтя в лубке и подвешена к плечу на перевязи. Наверняка ему сделали рентген и обнаружили перелом: сам он ничего не помнил. Он встал в темноте и выбрался в коридор. Там, все еще полувменяемый от полученных ударов и лекарств, которыми его накачали, он получил возможность насладиться всеми прелестями обратных порядков, принятых в Великобритании.
Когда он искал выключатель справа, тот оказывался слева; когда он хотел толкнуть дверь, оказывалось, что ее следовало тянуть на себя; когда он полагал, что вышел в коридор, выяснялось, что это лестничный пролет, который вел наверх, чтобы тут же начать спускаться вниз (смысл маневра оставался загадкой). Вдоволь наспотыкавшись, набродившись ощупью и наматерившись, он в конце концов выбрался в больничный вестибюль. Там ему бросились в глаза два факта: занимался день – но на английский манер, серый и глухой, как крыша бункера, – и двое полицейских поджидали его у стойки регистрации.
Он забрал свои вещи и послушно вышел под дождь вслед за церберами к их служебной машине (которая по ветхости и вони не уступала любой французской). Он не знал, собираются ли они арестовать его (нарушений, которые он допустил, совершая эту вылазку, было не сосчитать), оказать моральную поддержку, предъявить фотоальбомы со всеми недоумками из того переулка, сообщить о новом убийстве, совершенном накануне ночью в Блэкпуле, или же просто запихнуть в первый же поезд. Возможно, все разом.
В результате они отправились не в полицейский участок, а в какой-то временный барак, игравший роль «кризисного центра» и размещенный прямо в парке развлечений «Пляж удовольствий», – расследование ночного погрома набирало обороты, копы бродили между аттракционами (выключенными и блестящими от дождя). Найти скотов, которым захотелось «отметелить педиков», наверняка было невеликой задачей, но к операции, по всей видимости, отнеслись с полной серьезностью.
Сидя за пластиковым столом, Корсо молчал, опустив глаза на свои документы и оружие. Перед ним возвышался Тим Уотерстон, в желтом плаще со светящимися полосками, – в руках он держал рацию и напоминал прораба. Как и положено карикатуре, он оказался рыжим, дюжим и носил длинные бакенбарды, достойные супергероя Росомахи.
– Мы тут кое с кем созвонились… В Париже ты довольно известная личность.
– Это не всегда преимущество.
Английский полицейский зловеще расхохотался:
– Во всяком случае, здесь это не стоит и выеденного яйца.
Корсо уже собирался выложить всю историю на великолепном английском – еще одна творческая идея Бомпар: после полицейского экзамена она на год отправила его на факультет в США. Но на данный момент Уотерстон был озабочен только ночной корридой:
– Парни, которые на тебя напали, тоскуют по «Blood and Honour»
[62].
– Не знаю, что это.
– Ты ничего не потерял, они психи, которые до сих пор верят во всякую нацистскую хрень. Вообще-то, в Блэкпуле они под запретом, но этим как-то удалось просочиться. Ну да мы их отловим, без проблем.
Корсо было глубоко плевать.
– Мы тебе покажем фотографии для опознания, – продолжил англичанин. – Что тебе сказали лекари?
Стефан опустил глаза на лубок – он забрал из больницы свою медицинскую карту.
– Ничего страшного. Просто трещина лучевой кости.
– Парень, который это сделал, спас тебя от кучи неприятностей.
– Как это?
– My God
[63], французский коп, который стреляет на поражение в тысяче миль от своего кабинета, на севере Англии? Да если бы ты кого-нибудь ранил или убил, тебя бы вздернули без лишних слов!
Корсо молча кивнул и посмотрел в окно. Дождь барабанил по железу русских горок, полосовал стекла словно алмазом. Как ни странно, в этом бараке он чувствовал себя хорошо, как в укрытии. Англия с ее ливнями, хворями и горячим чаем может иногда стать истинным наслаждением. Он поежился и вдруг испытал желание вернуться на свою больничную койку, под шерстяное одеяло.
Уотерстон поставил локти на стол и всем своим тяжелым телом навалился на него:
– Забудь все мелкие грешки. Меня интересует другое: ты-то что забыл в среду вечером в квартале педиков с пушкой в руке? По телефону мне сказали, что ты возглавляешь расследование по делу, которое переполошило весь Париж. И с чего тебя тогда понесло в наши чудные края?
Корсо ухватил свой стаканчик и сделал глоток чего-то теплого – кофе ему принесли такой жидкий, что он аж просвечивал. Потом на секунду сосредоточился и рассказал всю историю. Он слегка подправил ту часть, которая касалась причин, по которым пришлось освободить Собески, но с твердостью заверил, что его виновность не вызывает сомнений. Описал его бегство в Англию, слежку за ним по навигатору, остановку в Манчестере и прогулку по Блэкпулу. И закончил свое повествование на том, что спутниковый маячок перестал передавать сигнал в два часа ночи (он проверил). Это означало, что Собески либо использовал презерватив, либо обнаружил вещицу. В любом случае Корсо был убежден: этой ночью Соб-Елдоб совершил убийство…
Повисло молчание. Крупная рыжая голова Уотерстона по-прежнему едва высовывалась из желтого плаща.
– А я-то иногда побаиваюсь выйти за рамки… – проворчал наконец он то ли в шутку, то ли в знак восхищения.
Корсо не удержался от раздраженного жеста:
– Не в том дело.
– Да ну? Так вот, приятель, во всей твоей экспедиции нет ничего, ну ровно ничего, что было бы законным.
Коп ответил сквозь зубы:
– У меня не было выбора. Когда я понял, что он садится в поезд, я последовал за ним. Я не мог допустить, чтобы он убил снова.
– А с чего ты взял, что он собирался?
– Хватит со мной в игры играть! Нашли тело? Да или нет?
Тим Уотерстон состроил младенческую гримаску, которая совершенно не шла его физиономии миролюбивого быка. Волосы словно приклеились к его вискам, как мокрые.
– Нет.
Облегчение для Корсо, но пока только девять утра – Собески мог убить проститута в его конуре и оставить там. Или же перенести тело куда-нибудь. Если только ночная стычка на время не свела на нет его охоту убивать. Но наиболее вероятное было и самым простым: Корсо опять ошибся на все сто.
– Мои мозги сбоят или твоя история? – спросил Уотерстон.
Стефан только сердито выдохнул.
– Итак, у нас имеется подозреваемый, который нарушил запрет на выезд из страны, – продолжил английский коп. – Для чего? Чтобы повидаться со своим галеристом в Манчестере. Потом он отправляется в Блэкпул убивать проститута. Все более и более заслуживает доверия. К этому часу он уже должен вернуться домой и ждать, пока найдут труп, так ведь? Ах да, я и забыл, вся эта история существует только в твоей бедной башке французского копа, который насмотрелся сериалов по телику…
