Не по сердцу это Михаилу было, ведь приходилось по приказу князя и под его стягом ходить в сечу против своих же, русских. Оборотить бы силу общую против врагов исконных, против Орды жадной. То на Русь татары нападут, то на земли литовские. Князья же удельные, гордыней раздираемые, не могли под одну, сильную руку встать да воедину супротив Орды рать выставить.
Понимая это, Михаил только сделать ничего не мог.
Когда на службу к князю Московскому уехали Софроний да братья Осляби, Андрей и Александр, решился покинуть Брянск и он. Князья брянские менялись на престоле часто, и каждая смена не сулила ничего хорошего. У бояр изымались земли и дарились новым любимчикам.
Вот и Бренок, не обременённый пока по молодости лет семьёй, в тысяча триста семидесятом году, на коне, вдвоём с верным слугой, старым Никифором, и пятью ратниками, преодолев недолгую дорогу, явился в Серпухов, ко князю Серпуховскому, двоюродному брату Дмитрия Иоанновича, правившему в Москве, Владимиру Андреевичу.
Город возник недавно, население маленькое, княжеская дружина малочисленна.
Владимир Андреевич, прочитав боярскую грамоту Михаила, с радостью взял его к себе на службу.
Бренок служил князю ревностно, службу нёс исправно, ходил в походы.
Приметил вскоре князь боярина молодого, к себе приблизил, сделав сначала сотником, а потом и воеводой. Сам князь больше занимался обустройством города, крепости, переложив постепенно все воинские заботы на Михаила.
Учитывая, что земли серпуховские граничили с землями рязанскими, где правил князь Олег, не гнушавшийся периодически ходить с войском на княжество Московское, Бренок задумал создать и установить по границам конные дозоры.
Как было раньше? Напал внезапно враг — людей в плен берёт, избы жжёт. Население соседних деревень укрывается в лесах, посылая гонца в Серпухов или в Коломну — а то и в саму Москву.
А враг не ждёт, идёт дальше. Пока ополчение соберут да домчатся до врага — того и след простыл.
Нет, врага надо упреждать. Дозоры сильные у бродов да на дорогах поставить. Едва заметят тревожное что, тут же конного с донесением к нему, Бренку. А дозор по мере сил за бревенчатыми щитами неприятеля сдерживать будет.
Мало того, упросил Михаил князя выделить деньжат на доносчиков. Сообщил крестьянин, или другой холоп, или смерд о войсках, что к границам приближаются, — получи денежку. Особенно когда речь о вековечных врагах шла — татарах. Там уж холопы сами, семьями к дозорам бежали. И даже не о деньгах речь вели — жизни бы свои да жёнок и деток спасти.
Не верил поначалу в дозоры князь Владимир Андреевич. И так, мол, воинов мало, да и денег в казне не хватает. Однако после того, как несколько раз Михаил упредил врага, отразив набег на границе, князь Бренку поверил.
После застолья, подвыпив, сказал в порыве приязни, почти словами из Евангелия: «Люби Бога и князя и делай, что хочешь».
Ко князю в Серпухов стали наведываться бояре московские. Приветы да подарки от великого князя Московского Дмитрия передавали, а сами поглядывали, как крепость обустроена да каково войско. Один не утерпел, попросил Бренка сопроводить его на порубежье, к дозорам. Оглядел, а потом и за щит зашёл, что для защиты от стрел стоял.
— А ежели враг выше или ниже по течению переправится? Скажем, вплавь?
— Может случиться, — спокойно ответил Михаил. — Только для этого конные дозоры есть, по двое верховых в каждую сторону от основного дозора вдоль реки берега досматривают. Но это только днём.
— А ночью? — не унимался московский боярин.
— Помилуй Господи! Окстись, боярин! Кто же впотьмах да по незнакомым местам воинство вплавь переправлять будет? Опасно сие, больше потонут, чем переправятся. Ну а ежели ночью одиночка переправится — лазутчик, скажем, или тать, так он нам не страшен.
Боярин почесал затылок.
— Толково придумано. Сам уразумел или подсмотрел где?
— Жизнь заставила. Не рязанцы, так татары едва не каждый год нападают. От малых ратей отбиваемся пока. Вышку для дозора поставить ещё хочу.
— Вроде сорочьего гнезда? — понял боярин.
— Именно так. Ты следующим летом подъезжай, посмотришь.
— Обязательно. У княжества Московского два опасных соседа — Рязань и Тверь. С Тверью вроде как замирились, к договору тверских примучили, только не верю я им, они в сторону Литвы да Орды всё время смотрят. Как бы не ударили исподтишка в спину. А со стороны Рязани Серпухов прикрывает, а конкретно — ты со своими дозорами. Честь сию цени и не подведи.
— Ценю, — коротко ответил Михаил.
И с удвоенной энергией принялся за дело. Он так и не понял, по своей ли воле боярин приехал или его для проверки порубежья князь Московский послал. Да всё едино, надобно службу честно справлять.
По зрелому размышлению решил Бренок понять, почему татары в сражении нередко верх одерживают. Часто их намного больше, чем русских, бывает. Но иногда встречаются рати равные, а потерь больше с русской стороны. Почему так? С рязанцами такого не бывает — так они бой ведут по тем же правилам и приёмам, что и остальные славяне: нижегородцы, тверичи, владимирцы.
Стал Михаил со старыми воинами беседовать. Расспрашивал подробно о сечах, с чего и как бой начинался, что татары делали? По полдня пытал, пока старые воины пощады не начинали просить.
— Пощади, Михаил Андреевич, всё рассказал — как на исповеди в церкви!
Постепенно картина складываться начала. Почти всегда татары действовали одинаково, а неприятель попадал на уловки магометанские.
Перед основным отрядом всегда дозоры шли, чтобы своих вовремя о противнике упредить. То не новость, наши тоже так делали.
По мере того, как рати для сечи сходились, татары вперёд лучников высылали. Те на полном ходу подскакивали к врагу, успевали выпустить несколько стрел, разворачивались и отходили. Их место занимали другие лучники. И так — по кругу.
Стреляли из лука татары метко, и получалось, что едва не все их стрелы находили цель. Боя ещё не случилось, а потери иногда враг нёс уже ощутимые.
Потом лучники, опустошив колчаны по 25-30 стрел, уступали место легковооружённой коннице. Они завязывали бой, пытались промять, прорвать центр. Но славяне в центре держали большой полк, а перед ним зачастую — полк передовой. Татары, понеся небольшие потери, бросались наутёк.
Славяне, видя позорное бегство врага, начинали преследовать его и попадали в ловушку. Ведь вторым тактическим приёмом Орды были удары с флангов. Когда враг, уже почти торжествуя победу, гнался за легковооружённой татарской конницей, в дело вступали ордынцы в броне. Кольчуг, кирас, юшманов у татар хватало. На головах — мисюрки или шлемы-шишаки, ноги поножами защищены, на руках — наручи. Это только бедные степняки, что входили в легковооружённые отряды лучников, носили тягиляи — кафтаны на вате, прошитые железной проволокой, а вместо шлемов у них были ватные шапки, называемые бумажными.
