У Михаила отлегло от сердца. Теперь за фланг слева он был спокоен. Но стал вызывать беспокойство большой полк. Устав от сечи, потеряв множество воинов, он начал прогибаться, отступать назад. «Господи, — взмолился Бренок, — да когда же это кончится?» Ну нет у него больше резервов, только пешцы остались. Однако пехота против конницы не устоит, да и нельзя её пока в бой бросать. Вон, ряды копейщиков на стороне Мамая ещё стоят, совсем свежие, в бою не участвовавшие. Вот против них пешцы будут в самый раз. Но и стоять, смотреть, как пятится назад большой полк, тоже сил человеческих не было.
Татары явно пытались пробиться к ставке великого князя. Да и как было не заметить ставку? Прапоры стоят, развевающееся, чёрное великокняжеское знамя с вышитым золотом ликом Иисуса полощется на ветру. Сам Великий князь на коне впереди восседает, корзно красное на нём, и шлем золотом отливает. А вокруг воеводы да бояре из свиты. Даже слепой увидит, где сердце войска русского.
Группа татар, около полусотни, почти пробилась через ряды большого полка. Ещё напор — и они прорвутся. Правда между ними и ставкой ещё ряды пешцев стоят. Но знают и русские и татары, что пехотинец супротив конного — не боец.
Приподнялся на стременах Михаил:
— Други мои! Не пора ли и нам размяться, сабли татарской кровью напоить? Изнемогает большой полк! Постоим же за землю русскую! Вперёд!
Успел только напоследок воеводе пешцев сказать:
— Стой здесь! Ежели Мамай копейщиков вперёд пустит, тогда твой черёд!
— Всё исполню, как велишь.
Выхватил Михаил саблю из ножен, тронул коня. Расступились пешцы, образовав проход. Бренок, а за ним и свита его боярская ринулась в бой.
Завидев в своих рядах великого князя, воины русские вскричали:
— Князь Дмитрий с нами!
Как будто бы новые силы в воинов влились. Сеча пошла и вовсе ожесточённая. Татары видели: вот он, князь русский, ещё немного, ещё напор — и его можно убить или взять в плен. Только и русские знали: нельзя, чтобы князь в плен попал. Позорно это для войска! И хоть многие в крови были — своей и чужой, находили в себе силы биться дальше.
Слева и справа от себя Михаил видел бояр из разных земель русских. Немного поодаль, справа, бились рязанцы, присланные князем Рязанским Олегом Ивановичем. «Молодец Олег Иванович! — подумал Михаил. — Людей своих на сечу к Дмитрию послал, войско со всех земель русских безвозбранно через свои пределы пропустил, а теперь войско Ягайло держит».
А слева москвичи сражались. Они особо рады были видеть своего князя в сражающемся войске.
На Михаила сразу полетел татарин в мисюрке и в кольчуге. Он был ещё молод, полон сил и желания сразить самого великого князя Московского. Только кроме желания надо ещё и опыт иметь, приправленный хладнокровием.
Татарин с ходу нанёс два сабельных удара, которые Михаил принял на щит. Замахнулся он и в третий раз, но русский ратник справа от Михаила вогнал татарину в левую половину груди сулицу, использовав её как копьё. Убитый запрокинулся на круп лошади.
А из-за убитого уже второй враг пробивался — постарше, поопытней. В глазах — злоба, саблей бездумно не размахивал, поперёк своей груди держал.
Михаил первым выпад сделал, но татарин легко отбил его щитом. Бренок попытался уколоть его концом сабли в шею, но татарин отбил его клинок и сам резанул Михаила по руке. Заскрежетала кольчуга, но выдержала.
Противник попался достойный, с выдержкой, он явно провоцировал Михаила на атаку. Вдруг князь в запальчивости приоткроется, вот тут-то он и нанесёт сабельный удар.
Бренок был настороже, сделал несколько ложных выпадов, имитируя атаку, но татарин ни разу не купился, лишь глазами сверкал.
Однако Михаил всё-таки обманул своего врага. Он, слегка повернув голову вправо, крикнул:
— Бей его в спину!
И татарин попался на обманку. Видно, язык русский зная, дёрнулся щитом, пытаясь закрыться, правую руку с саблей вскинул, чтобы удар отбить. Тем самым на мгновение приоткрылся, но этого мига хватило, чтобы Михаил, почти распластавшись на шее коня, вонзил кончик сабли в шею татарину — в кадык. Враг захрипел, изо рта хлынула кровь.
Михаил даже не успел увидеть, что с ним стало, потому что слева на щит обрушился сабельный удар. Михаил качнулся в седле, уклоняясь, сабля пошла с оттягом вниз, прорезав княжеский плащ.
Прикрываясь щитом, Михаил выпрямился в седле и бросил взгляд налево. На него нападал татарин в начищенных и позолоченных доспехах — явно из знатных воинов, скорее всего, мурза татарский.
Противники обменялись градом ударов, но оба были равны по силе и умению и не нанесли друг другу даже небольшой раны.
Конь татарский, понукаемый всадником, кружился на месте, поворачиваясь то левым, то правым боком. Неудобно Михаилу, приноравливаться надо. И мурза в седле как юла — то наклонится к шее коня, то почти упадёт спиной на конский круп, пропуская над собой сабельный удар. Всё-таки Михаилу удалось зацепить саблей бедро вражеское. Окрасилась штанина кровью татарской.
Но и мурза осторожнее стал. Больше прикрывался щитом, чем нападал. Ему на помощь ещё конник спешил, размахивая боевым топориком.
Видя затруднительное положение Бренка, вовремя подоспели два боярина — вроде как суздальских, связали боем подоспевшего татарина, так что ему не до мурзы стало, самому бы уцелеть.
После ранения и кровопотери движения мурзы помедленнее стали — силы берег. Михаил же наседал, наносил удары слева, справа, сверху, но мурза успевал подставлять щит. Выпростав ногу из стремени, Михаил ударил сапогом по морде татарской лошади. Взвился скакун, а Михаил того и ждал, полоснул со всей силы по ноге мурзы, не прикрытой поножами — чуть ниже колена.
Охнул татарин, а нога уже только на сухожилиях болтается, кровища ручьём хлещет. Напоследок попытался он саблей Михаила достать, но силы уже покинули его. Так и упал с лошади наземь.
Михаил дух перевести не успел да поле боя осмотреть, как ещё двое татар объявились, сразу с обеих сторон атаковали. Натиск одного Бренок успел отбить, а второй ударил саблей. Заскрежетала кольчуга, бок резанула боль, потом почувствовал — сыро, кровь по телу течёт. Зацепил, паршивец!
Один из бояр суздальских свалил татарина, ударив по шее сзади и срубив ему голову.
Другой же татарин нападал почти беспрерывно. Михаил только оборонялся — то щитом прикроется, то саблю подставит.
Начала накатываться слабость. Не сильно пока, но саблей махать резко уже не получалось.
Так бы и досталась победа татарину, но из-за лошадей вынырнул пеший воин, потерявший коня в схватке. Он вонзил татарину саблю сбоку, под кольчугу, и погрузил её в тело по самую рукоять. Татарин дёрнулся, закатил глаза. Воин же схватил коня Михаила под уздцы и развернул его в сторону ставки.
— Ранен ты, княже, вон — весь бок в крови. Перевязать тебя надо.
