– Опять мясофрукты… – скорбно вздохнул за спиной О'Нейли. – Синтетика, разумеется. Есть можно, но когда третий месяц одно и то же…
Он сгорал от желания поболтать с новичком.
За судком последовала самоуничтожающаяся после опустошения банка. «Компот витаминный жаждоутоляющий», значилось на этикетке. С тихим стуком из ячейки выпала ложка – опять пластик. Больше ничего не предлагалось. Тарталья поискал глазами свободный стол, нашел – и жестом скомандовал «неофитам»: за мной!
Стол, намертво вмонтированный в пол, как и сиденья, его окружавшие, был рассчитан на шестерых. Лючано опасался, что болтливый летописец не замедлит к ним присоединиться. Однако Авелю хватило такта не навязывать гостям свое общество.
– Я поражаюсь твоему умению, – сообщил Бижан, усаживаясь, – везде находить приятелей. Тебе надо в агентурной разведке работать. Откуда этот варвар тебя знает?
– Вместе сидели на Кемчуге.
Легат расхохотался:
– Я так и думал. Какие у Борготты могут быть знакомые, кроме уголовников?
– Например, вы, Гай. Или вудунский антис Папа Лусэро…
– С которым вы тоже познакомились в тюрьме!
– Варвар рассказал что-нибудь полезное? – вклинился Заль.
– Да.
Однако Лючано не успел поделиться ценными сведеньями: обедающих шеольцев накрыл баритон Пастушки. Блондинка легко вспрыгнула на пустующий стол в центре зала. Взмах изящной руки, и она принялась вещать:
– Братья и сестры! Великий день! Наш возлюбленный брат Айомба вознесся!
Рефаимы не замедлили отозваться:
– Аллай-а! Аллай-а!
– Сладкое! – диссонансом к общему пафосу взлетел детский крик. – Нам дадут сладкое!
К чести блондинки, она и ухом не повела.
– Возрадуемся же! Взамен брата Айомбы ангелы направили к нам четверых неофитов. Возблагодарим Малого Господа!
– Аллай-а! Аллай-а!
– А сладкое?!
– Сейчас Добрые Братья разнесут вам праздничное угощение. Ликуйте, рефаимы! Будьте крепки в вере – и вознесетесь!
Гитарист Заль выразительно покрутил пальцем у виска. Легат Тумидус кивнул. Единодушие между недавними врагами умиляло.
Пастушка соскочила со стола, и Лючано смог наконец приступить к рассказу. Он говорил с набитым ртом, не замечая вкуса синтетических мясофруктов. Прервался он лишь однажды: рядом объявился Толстый Ува и, торжествуя, угостил каждого долькой мармелада в вакуумной упаковке.
К счастью, варвар сразу ушел обносить остальных.
– Я слышал о пропаже пересыльной тюрьмы, – подтвердил Бижан, дослушав до конца. Вехден надул щеки, словно собрался играть на трубе, и струйкой выпустил воздух, как из проколотого пузыря. – Одиннадцать лет назад. Раз за это время «Шеол» не нашли, значит, и в ближайшие лет сто не найдут. На помощь надеяться глупо.
– Нейрам обещал вернуться за нами!
В ответ невропаст огреб три скептических взгляда.
– Подозреваю, ему не до нас.
– Но он обещал! – вступился за антиса Лючано, понимая, что выглядит наивным простаком в компании битых жизнью циников. – Вехдены не лгут!
– Обещание он сдержит. Но когда?
– Я не намерен сидеть здесь до второго пришествия вашего антиса! – возмутился легат. – А если учесть статистику летописца – тем более.
– Кто б спорил! Надо выбираться, и поскорее. Идеи есть?
– Ха! Целых пять! Будь вы повнимательней, – легат вернул подначку трубачу, – сами бы заметили. Вон, полюбуйтесь.
Сидя бок-о-бок с Тартальей, он со злорадством указал за спины вехденов, устроившихся напротив. Там, под потолком, располагался ряд плоских двумерных мониторов. «И верно, – подумал Лючано, – к чему баловать сидельцев объемными изображениями? Еще аппетит потеряют…» Часть мониторов не работала. На одном мельтешили цветные пятна. Три показывали вполне отчетливую картинку.
Чернота космоса. Искорки редких звезд, чей свет с трудом пробивался сквозь пылевую туманность. Гиблое место, куда не сунется даже отчаянный разведчик-одиночка. Передний план занимал изгибающийся полукругом край станции. Он ощетинился шестью «бородавками» внешних шлюзов. К пяти из них были пристыкованы корабли. Миниатюрный почтовик, похожий на остроклювую птицу; каботажный бот средней дальности; баркентина с фотонными парусами, свернутыми в телескопические цилиндры; тилонский буксир с характерными конусами гравизахватников; и странная конструкция – клубок труб разного диаметра, переплетенных спиральными жгутами.
– Выбирайте, какой больше нравится. И – адью, рефаимы!
– Вынужден вас разочаровать.
Летописец подкрался тише мыши.
– Ах, будь все так просто! – он с искренним сочувствием глядел на энтузиастов, уже предвкушавших сладость побега. – Думаете, я бы задержался здесь хоть на секунду? Увы, автоматика «Шеола» блокирует захваченные корабли. Их нельзя отстыковать – пытались, проверено. И энергоресурс на нуле: «Вампир» высасывает накопители в первые часы после стыковки. Можете убедиться сами.
– Убедимся, приятель, – пообещал гитарист. – Молись, если врешь.
«Если нет способа улететь, вызовите помощь, – дал совет маэстро Карл. – Твой приятель Гай – помпилианец.»
«Рабы?!»
«Верно мыслишь, малыш.»
– Гай, вы можете связаться со своими рабами?
– Конечно! – фыркнул Тумидус.
Лючано почувствовал себя идиотом, который поинтересовался, умеет ли кавалер ордена Цепи разговаривать. Или дышать. Или ходить строевым шагом.
– Тогда связывайтесь! Пусть передадут, кому надо, где мы оказались.
– Координаты? – деловито поинтересовался легат.
С него мигом слетела надменная снисходительность.
Все воззрились на летописца. Но тот лишь покачал головой на манер пхеньского болванчика.
– Координаты «Шеола» не известны никому. Рад бы помочь, но…
– Все равно связывайтесь, Гай! – Лючано уже кричал. Несколько человек за соседними столами обернулись в его сторону. – Пусть начинают поиски. Вы – человек известный, вам наместник Руф покровительствует…
– Борготта! Откуда вам это известно?
– Какая разница?!
– Хорошо, – согласился Тумидус, мрачней ночи. – Но после вы мне кое-что расскажете.
Помпилианец откинулся на спинку стула, закрыв глаза. С минуту ничего не происходило. И вдруг из-под век легата покатились слезы. Он всхлипнул и начал заваливаться набок.
Лючано едва успел подхватить его.
– Что с вами, Гай? Вам плохо?!
– Пусто… никого нет!.. – как в бреду, бормотал помпилианец. – Ушли, оторвались… я их не чувствую…
