Сил для переживаний не осталось, поэтому фразы прозвучали спокойно и равнодушно.
— Проходите, — разрешила таможенница, и Ник поспешно подхватил наши коробки.
Мы не разговаривали до того момента, пока не оказались в зоне вылета.
— Ты молодец. Знаешь, а мне уже стало не по себе, — сказал Ник, когда мы прошли таможню.
Кажется, впервые за это утро я почувствовала в его голосе искренность.
А потом был самолет. Ник попытался взять меня за руку, но я отстранилась — слишком устала и мне просто хотелось побыть одной. Я перестала понимать саму себя, я перестала понимать, что происходит. Видимо, это симптомы болезни.
— Вот мы и в Мюнхене. Здесь я вырос, — сообщил Ник после посадки. — Вообще-то раньше мы жили в Берлине. Отец родился под Берлином, но затем переехали сюда, искали новую жизнь, — он горько усмехнулся.
В другое время я была бы рада, что он начал делиться со мной чем-то личным. А ведь странно — я так много говорила о себе, Ник был превосходным слушателем, но всегда избегал разговоров о себе и своей семье. Разоткровенничался он только один раз, когда рассказывал о кукле.
Еще когда мы готовились к путешествию, я знала, что у Ника квартира в Мюнхене. Туда мы и поехали — на метро, которое шло прямо от аэропорта.
Дом оказался в тихом, как понимаю, не самом фешенебельном районе, но, конечно, меня это не смутило.
Мы поднялись на третий этаж и вошли в квартиру. Кухня здесь совмещалась с гостиной и коридором, отдельные двери вели только в спальню и, очевидно, в санузел. Зная об увлечении Ника куклами и о его большой коллекции, я ожидала, что куклы будут здесь повсюду, но нет. Даже странно — пусто и чисто. Квартира казалась какой-то безликой, словно распечатанной на принтере. Светлая мебель, светлый пол — ни цветов, ни безделушек. Кухонный гарнитур, небольшой стол, еще один стол, уже письменный, рядом с ним — стеллаж с немногочисленными толстыми книгами, диван, висящая на стене плазма. Вот, собственно, и все.
Я так и стояла с коробками, в которых приехали Гретхен и две другие куклы, полетевшие за компанию, словно попала не в то место, куда ожидала.
— А где твои куклы? — спросила я нерешительно.
— Конечно, в камере хранения. Ты знаешь, я уезжал надолго. Не оставлять же их здесь? — пожал плечами Ник.
Он, напротив, чувствовал себя совершенно раскованно и уже распаковывал свой чемодан.
— Да располагайся же ты! — подняв голову от вещей, велел Ник. — Я вижу, ты не выспалась. Иди поспи, я тебе постелю. А вечером мы погуляем. Тебе надо посмотреть город.
Надо так надо.
— Можно мне в душ? — на всякий случай спросила я, осторожно ставя на пол коробку с Гретхен.
— Разумеется.
Я действительно поспала. Вернее, это был не сон, а странное состояние между сном и явью. Как будто рухнула в черную дыру. Сквозь эту дрему я слышала, что Ник говорит с кем-то по-немецки, но усталый мозг отказывался разобрать слова.
Пришла в себя я от прикосновения к плечу.
— Просыпайся, красавица! — звал Ник. — Нам пора.
Мне не хотелось подниматься, однако он торопил меня. Пришлось встать, чувствуя себя привидением, кое-как умыться и привести себя в порядок. За это время Ник сделал кофе в капсульной кофемашине, и это оказалось большим благом.
Учитывая, куда именно собиралась, я не взяла с собой лишней одежды, тут не до красоты, однако сменила джинсы и футболку. Надевая ее, я грустно улыбнулась. Когда-то сама сделала этот рисунок и нанесла его красками по ткани — женское лицо в причудливом переплетении ветвей. Теперь эти ветви показались мне символами клетки.
— Нам пора, — повторил Ник. Он, элегантный, как всегда, в джинсах и простой белой футболке, уже успел обуться и нетерпеливо ждал меня у выхода.
— Разве мы опаздываем? — удивилась я.
— Нас ждут. Мой друг Клаус. Он устроит нам хорошую экскурсию по городу.
Я вовсе не хотела ни на какую экскурсию и тем более не была готова проводить этот день с незнакомым человеком, но Ник даже не поинтересовался моим мнением.
— Может быть, мы отменим встречу? Я чувствую себя… нездоровой, — пробормотала я, тиская в руках кроссовок.
— Это невежливо. К тому же я хотел познакомить тебя с моим другом. Ведь я же всегда был рад видеть твою семью, — напомнил Ник.
— Да, конечно, — ответила я равнодушно. И опять он совершенно прав.
Я поспешно обулась, и мы, опять на метро, поехали в центр.
Этот Клаус мне сразу же не понравился. Маленький, кругленький, со щеками-яблочками. Такими рисуют на карикатурах немецких бюргеров. А еще он был заметно старше Ника, лет на десять-пятнадцать точно. К тому же он оказался каким-то слишком суетливым. Мой уровень немецкого не позволял нормально общаться, а Клаус не знал русского, поэтому Ник служил переводчиком.
В первые же минуты Клаус буквально растекся в комплиментах, словно видел перед собой признанную красавицу-фотомодель на пике карьеры. Соотнеся это со своим нынешним видом, относительно которого у меня не было никаких иллюзий, я сочла его галантность чрезмерно преувеличенной.
Всю прогулку Клаус, конечно, рассказывал о городе и его достопримечательностях. А мимо собора и некоторых домов даже в моем нынешнем состоянии я не могла пройти равнодушно. Однако он находил время и для расспросов — кто я, чем занимаюсь, что люблю. Вопросов было так много, что я засомневалась, осматриваем мы Мюнхен или изучаем меня.
Кажется, даже Ник подумал так же, потому что сказал своему другу: «Хватит». Уж на это моего понимания языка хватило. И вот что странно — Ник держался с Клаусом словно бы не на равных, как держатся друзья, а будто пытался ему угодить — пропускал везде первым.
Интересно, что их связывает?
— А теперь пойдем в ресторан! — радостно сообщил Клаус, когда обязательная программа оказалась выполнена.
— Спасибо, я не хочу, — из вежливости я высказала свой отказ по-немецки. Вернее, не только из вежливости, а повинуясь странной мысли, что Ник может просто не перевести это. — Я не голодна. Я устала.
— Желание фрау — закон! Не стану вам больше докучать, — Клаус манерно склонил голову. — До свидания.
— Ты была не слишком вежлива, — заметил Ник, глядя в спину уходящего.
— Я очень устала. И, в конце концов, давай не будем делать вид, что приехали сюда отдыхать! Я помню, что мне предстоит завтра!
— Тихо, тихо! — Ник обнял меня за плечи. — Не кричи так громко. У нас это не принято. Смотри, на нас уже оборачиваются.
— Д-да, — зубы некрасиво стукнули.
Проблема действительно во мне. Я ненормальная, неспособная сдерживать свои эмоции.
— Пойдем домой. Завтра приедет твой дедушка. И не бойся клиники, там тебе помогут.
