Раздался звонок в дверь. У Пьетро не было ни малейшего сомнения, что это испанец и француз. Он пошел открывать дверь и был доволен, что отвлекся от беспокоивших его мыслей. Но увидел перед собой женщину и, узнав ее, удивился так, что замер на месте и потерял дар речи. Гостья подождала несколько секунд, потом вежливо оттеснила его в сторону, вошла в дом и направилась в гостиную, к тому креслу, в которое садилась когда-то, приходя в гости к Пьетро и его семье.
Он пошел было за гостьей, но остановился в нескольких метрах, чтобы лучше ее рассмотреть. Она, как всегда, была красивой и элегантной. Она никогда не нуждалась в деньгах: ее отец, глава корпорации юристов Бари, всю жизнь обеспечивал ей возможность жить в достатке. Получив диплом юриста, она отказалась работать в престижной конторе отца, где ей был гарантирован успех, и поступила в полицию. Полиция стала ее страстью, смыслом жизни. У нее была душа сыщика. Служба заменила ей семью. Делать карьеру для нее было так же естественно, как дышать.
Во время скандала она вцепилась в комиссара Самбо как злая собака, грызла его всеми возможными способами и была такой безжалостной, что многие сослуживцы советовали ей вести себя тише.
Гостья – Тициана Базиле, заместитель начальника управления полиции – и в этот вечер была очаровательна, и строгий костюм невероятно шел ей, но на ее лице была тревога. Пьетро, насколько он помнил, ни разу не видел ее такой встревоженной.
– Я должна поговорить с тобой, – сказала Тициана.
– Я понял, что это ты была референтом тех двух агентов. Тебя выдал пирог, который ты велела своим друзьям принести мне, – с горечью в голосе произнес бывший начальник отдела расследования убийств. – Но я даже представить себе не мог, что ты придешь сюда – в дом продажного полицейского, которого так хотела уничтожить.
– Ты это заслужил, – прошипела она тем же прежним тоном. – Ты выбросил на свалку блестящую карьеру только для того, чтобы утолять давний любовный пыл и брать с обманутого мужа взятки за защиту игорного зала.
– Я совершил ошибку, – признал Пьетро, – но она не была роковой. Это случилось всего один раз, и, если бы мне дали возможность, я сделал бы все, чтобы ее исправить.
– Ты был лучшим! – прервала его гостья. – Именно поэтому тебя нельзя было простить. Ты должен был стать примером.
– И ты постаралась сделать из меня отрицательный пример. Ты великолепно с этим справилась.
Тициана встала, подошла к нему и сказала:
– Мне было больно, Пьетро. Я никогда в жизни так не страдала.
– Прекрати, не надо громких и слезливых слов! Я прекрасно помню твои интервью для телевидения.
Вдруг Тициана ударила его по щеке – быстро и сильно. Самбо поднес руку к ушибленному месту. Он не мог поверить, что это произошло.
– Больше никогда не смей этого делать.
Она попыталась снова ударить его, но Пьетро успел схватить ее за запястье.
– Уходи! – крикнул он.
Тициана ответила словами, которые подействовали на него как сбивающий с ног коварный удар кулака.
– Я всегда любила тебя, – прошептала она. – Я не позволяла себе показать это, потому что уважала твою жену и твою дочь, но не смогла вынести того, что полюбила продажного человека.
Самбо потерял дар речи. Он никогда даже не подозревал, что нравится Тициане. Он был так смущен и растерян, что отвел взгляд в сторону.
Женщина-полицейский снова села в кресло.
– Извини, – сказала она. – Больше это не повторится. Просто я очень волнуюсь за Сесара и Матиса.
– Я встречался с ними сегодня утром.
– А я должна была встретиться с ними час назад, но они не пришли.
– Это просто недоразумение.
– Нет. Случилось что-то серьезное, – убежденно произнесла Тициана. – Мы договорились, что будем посылать друг другу эсэмэски о возможном развитии событий. Не поступило ни одного сообщения.
– Ты думаешь, враги раскрыли их?
– Я думаю, что они мертвы, Пьетро, – ледяным тоном ответила она. – А их враги – мои враги и должны бы стать твоими врагами тоже.
– Ты забываешь, что я больше не служу в полиции.
– Мне передали все твои сомнения, все твои жалобы. Вместо того чтобы снова стать тем, кем был, ты сделался малодушным. Я думала, что расследование убийства нашей сестры по профессии поможет тебе подняться на ноги, а ты способен только на то, чтобы ныть.
Пьетро не верил своим ушам.
– Ты не утратила привычку поучать, – заметил он. Тициана вздохнула и ответила:
– Тебе пора понять, что прошлое невозможно изменить и что ты должен позаботиться о настоящем и будущем. Эта забота может принимать разные формы, в том числе секретные. Используй эту возможность, Пьетро.
– Я могу вернуться на службу, но не открыто. То есть для всего остального мира я по-прежнему буду бывшим начальником отдела убийств, бравшим взятки.
– И спавшим с женщиной, замешанной в незаконных делах, – подчеркнула еще раз заместительница начальника управления. – Секс тоже был платой за твою защиту.
– Неправда!
– Так сказала эта синьора.
– Она солгала. Ты знаешь, как бывает в таких случаях.
Тициана Базиле была знакома с его домом, поэтому прошла на кухню и налила себе бокал прохладного белого вина.
– У тебя в холодильнике чуть ли не хуже, чем у меня. Добро пожаловать в мир одиночек! – сказала она уже другим тоном.
Пьетро хотел напомнить ей, как много она сделала, чтобы убедить Изабеллу покинуть его, но вместо этого лишь спросил, обедала она или нет.
– Еще нет.
Самбо подал на стол хлеб, салями и маринованные овощи. Когда-то бабушка учила его, что эти кушанья всегда должны быть в гостеприимном доме. Тициана стала есть с аппетитом, бросая на Пьетро взгляды, которые ему не удавалось истолковать. Им много нужно было сказать друг другу – это была их первая встреча после скандала. Но нужно было заняться более срочным делом.
– Объясни мне, как ты попала в эту шпионскую историю, – попросил Пьетро.
– Эти люди вышли на меня два года назад. Наша группа – временная структура на европейском уровне, ее создали из добровольцев, чтобы уничтожить организацию, в которую объединились бывшие агенты разведок, ставшие дорогостоящими киллерами.
– Это я уже знаю.
– Я не смогу рассказать тебе ничего, кроме этого, если не завербую тебя.
– И у тебя есть полномочия на это?
– Да.
Самбо задумался. За всю свою жизнь он никогда ничего не просил и добился успеха и наград упорным трудом.
– Если у меня будут какие-нибудь заслуги в этом деле, я хочу, чтобы их признали публично, – сказал он наконец.
