– Ты должен простить меня, Пьетро.
– Нет. Это ты должна найти способ сделать так, чтобы я тебя простил.
– Я его найду, клянусь тебе, но попытайся смотреть на меня иначе.
Пьетро решил укрыться за шуткой:
– Как мне это сделать, если на тебе фартук Изабеллы?
– Позволь мне остаться здесь на эту ночь.
– Думаешь, это хорошая идея?
– Да.
Оба заставили себя перевести разговор на другие темы. Потом они сидели на диване и смотрели телевизор, как супруги, встретившиеся после рабочего дня.
Наконец Тициана встала и ушла в ванную. Самбо выкурил еще две сигареты, глядя из окна на небо.
Когда он лег под простыни, то почувствовал, как запах Тицианы заполняет его сознание.
– В этой кровати уже давно не было женщины, – признался Пьетро. Тициана положила руку ему на грудь – застенчиво и неловко. Он выключил свет и договорил: – Я уже не тот, кем был. И не знаю, чего мне ждать от жизни. Я живу одним днем и жду знака.
Она обхватила ладонями его лицо и поцеловала. Пьетро сдался и позволил жизни нести его по течению к открытиям, которые приготовила ему эта ночь. Может быть, она окажется короче других ночей.
Он проснулся и обнаружил, что Тициана уже ушла. В ванной Пьетро долго смотрел на зубную щетку, оставленную ею. Это был несомненный знак того, что она вернется. Их секс не стал незабываемым: они слишком торопились и не дали себе время на взаимное узнавание. Потом он навязал ей передышку – задремал беспокойным сном, который спас его от болтовни и завершающих ласк после секса.
Она решила, что будет его любить, но Пьетро продолжал считать, что это плохая идея. Размышляя над этим, он решил предать вдову Джанезин и в это утро позавтракать в кафетерии молочного магазина «Латтерия Вивальди».
– Эти двое – немцы, они приходили сюда каждое утро на протяжении двух недель. Насколько я помню, это было в конце февраля, – рассказала ему Сильвана, молодая хозяйка магазина, которая унаследовала свое заведение от отца. – Мужчина пил чай, а женщина поглощала самое меньшее два пончика, запивала их большой чашкой кофе с молоком и, когда расплачивалась, покупала еще пару круассанов, которые просила положить в пакет. Жаль…
– Чего?
– Жаль, что она так собой пренебрегает. У нее очень красивое лицо. Она чувствует себя неуютно и заглушает это чувство обильной едой.
– Понимаю, – сказал Самбо.
Хозяйка смущенно улыбнулась и дотронулась до своих волос, словно желая убедиться, что они попрежнему на месте.
– Нет, вы не можете этого понять. А я могу. Несколько лет назад я сама была в таком же положении. Тогда я весила на сорок килограммов больше, чем сейчас.
– Даже предположить не могу такого, – искренне признался бывший комиссар полиции. – Однако поздравляю вас.
– Я даже не знаю, почему рассказываю вам все это. Просто эта женщина взволновала меня – заставила вспомнить, какой я была раньше.
– Вы правильно сделали: мне может быть полезна любая подробность, – успокоил ее Пьетро. Однако решил направить разговор в сторону более достоверных и полезных сведений. – О чем они говорили? – спросил он. – Вам не приходилось слышать какой-нибудь разговор между ними?
– Я плохо говорю на немецком, знаю только то, что нужно для работы с туристами, – ответила хозяйка. – Но однажды они ссорились, и в разговоре чаще всего звучали слова Musik и что-то вроде Komponisten.
– Вы знаете, где они жили?
– Нет. Но я считала, что они специально приходят именно сюда. Я так решила потому, что однажды, во время дождя, они вошли сюда мокрыми, словно после долгой ходьбы по улице.
«Какая наблюдательная!» – подумал Самбо и спросил:
– По-вашему, к какому типу туристов они относятся?
Хозяйка ответила не сразу: она должна была подать чашку капучино и кусок торта мужчине средних лет, возможно, американцу. На шее у клиента был изящный галстук-бабочка, подходивший по цвету к полосам рубашки и к подтяжкам.
Когда она вернулась, в ее мыслях была полная ясность.
– Те двое знали Венецию, потому что я ни разу не видела, чтобы они смотрели в карты или путеводители, – сообщила она Пьетро, указывая на столики. Большинство сидевших там людей были иностранцами и уткнулись носами в бумажные или электронные средства, сообщавшие сведения о Венеции. – Пока женщина ела, мужчина иногда читал книги, но, судя по обложкам, не романы.
– Как вы думаете, можете ли вы сообщить еще что-нибудь полезное? – спросил бывший комиссар. Эти слова он произносил много лет и сейчас повторил их снова.
– Нет. Только хотела бы задать один вопрос, если вы можете ответить. Почему вы их ищете?
Бывший комиссар поискал в уме приемлемую ложь и наконец ответил:
– Потому что эта женщина достойна лучшего.
Чуть позже Самбо остановился недалеко от этого магазина и выкурил сигарету, прислонившись к перилам моста. А потом позвонил Нелло Каприольо и спросил, есть ли у того новости. Услышав разочаровавшее его «нет», бывший комиссар сделал еще один звонок, на этот раз Тициане. Ей он сказал:
– Если Турист и Македа скрываются в незаконно сдаваемых меблированых комнатах, а теперь мы в этом уверены, нужно придумать, как выкурить их из норы.
– У нас есть такое намерение, – ответила синьора замначальника. – Но мы еще собираем данные: таких комнат сотни.
– Я попытаюсь.
Глава 8
«Свободные профессионалы» уделяли очень много внимания подробностям. В это утро Лори позвонил человек, назвавший себя Абернети. Он потребовал, чтобы Картагена поговорил по телефону и с Кики, и с Ильзой.
С любовницей Абель должен был начать вести себя холодно и отвечать уклончиво, а жене показать, что готов согласиться на ее требование и сделать ее матерью.
Канадка заставила Туриста прорепетировать эти разговоры, сыграла при этом роли обеих женщин и пожелала присутствовать при обеих беседах.
Несчастная любовница прервала разговор слезами, когда Абель дал ей понять, что не желает видеться с ней в ближайшем будущем.
– У тебя есть другая, да? – спросила она.
– Конечно, есть: моя жена! – прошипел Абель. – А ты не в том положении, чтобы задавать такие вопросы!
– Не понимаю, почему ты так со мной обращаешься. Может быть, из-за моего отношения к твоему исследованию о Галуппи?
– В том числе и из-за этого. Во всяком случае, сейчас я больше не желаю слышать твой голос. Когда понадобится, я тебе позвоню.
На этом Турист закончил разговор и бросил мобильник на диван.
– Терять Кики – ошибка: она полезна и простодушна, – сказал он.
