* * *
А говорили, в бане ажиотаж.
На самом деле сейчас практически никого не было. Так, несколько полуголых девиц. Кстати, весь обслуживающий персонал – это банщики и банщицы, мойщики и мойщицы, массажисты и массажистки – продавался строго по прейскуранту. Пара бородатых мужиков ушла в обнимку с лярвами. Да, что-то мне не понравился такой разврат. Как бы тут не подцепить какую-нибудь дрянь. С другой стороны, вроде бы никакая зараза к нам, иммунным, не должна прилипать. Черт его знает, как оно в реальности, но рисковать и проверять справедливость тезисов на собственном организме не хотелось.
Решил сначала прогреться.
В довольно просторной комнате сауны находилась только одна девушка. Она полулежала на полке, опершись спиной о стену, обитую липовой доской, и вытянув стройные смуглые ноги. Первое, что бросилось в глаза, – роскошные густые волосы, черные настолько, что казались антрацитовыми. Белоснежное полотенце оттеняло цвет кожи, но мало что прикрывало. Дальше мой взгляд скользнул по тонкой талии и уперся в грудь размера четвертого. Изящная шея с небольшой родинкой под подбородком. Припухлые губы, рот был чуть приоткрыт. Прямой нос. Огромные синие глаза. Такой густой и насыщенный цвет бывал только у редких сапфиров. Они будто лучились, сияли. А там… Озорные насмешливые искорки, чуть-чуть любопытства, осознание собственной красоты и некий оттенок гордости, превосходства…
И все.
Вот здесь я понял, что пропал и попал.
Ощущения сродни тем, когда находишься в маленькой, абсолютно темной комнате, и вдруг какой-то идиот стреляет у тебя рядом с ухом из дробовика.
Шок. И полная дезориентация в пространстве.
А еще я тонул. Тонул, мать его так, в этих нереально синих глазах, и ни одна сука мне не бросила спасательный круг, не протянула руку помощи. Да я бы ее и не принял. Сам бы начистил рожу такому самаритянину.
Едва головой не тряхнул, чтобы прогнать наваждение.
Мля, торкнуло так, будто и девок никогда в жизни не видел.
До легкого головокружения.
Машинально уселся на ту же полку, оставив сантиметров тридцать между собой и изящными ступнями незнакомки. Откинулся назад. И в голове одна мысль, набатом: да что со мной происходит-то?
Больше всего сейчас хотелось повернуться, посмотреть, полюбоваться, поймать вновь ее взгляд.
Девушка же беззастенчиво рассматривала меня из-под густых ресниц, это я отмечал краем глаза. Не выдержал, чуть повернул голову. Мля… Лучше бы этого не делал. С этого ракурса открывался прекрасный вид на гладко выбритый лобок. И ниже…
Как школьник смутился, только не покраснел. Чуть торопливо не потупился, не отвернулся.
Странное состояние: все понимаю, все осознаю, но все реакции не мои. Абсолютно! И поделать с этим ничего не могу.
А на ее лице тень самодовольной улыбки – мол, вот я какая. Шедевр. Точно, шедевр!
Незнакомка, явно наслаждалась ситуацией, купалась в моем восхищении и смущении.
– Ну как я тебе? – неожиданно спросила, а голос грудной с едва заметной хрипотцой. Такой можно просто слушать, наплевав на смысл слов. Слушать, замерев от восторга. А ее глаза лучились. У меня же – мурашки по всему телу.
И вот что ответить?
– Глаза у тебя красивые, – хорошо, подсознание включилось, иначе обязательно проблеял бы какую-нибудь ересь в духе пятиклассника.
– Да? – вроде бы немного растерялась брюнетка.
– Да! – Я даже кивнул, показывая свою уверенность в сказанном.
– А что же ты тогда не в них смотришь? – и в голосе явная насмешка.
– Боюсь, – честно ответил я.
– И чего боится такой сильный мужчина? – она издевалась, стебалась, тащилась. Вот ведь сука!
– Боюсь, не смогу оторваться. Растворюсь, утону, ты не представляешь, какие у тебя глаза… – Сам усмехнулся сказанным банальностям, и вроде бы шутил, но неожиданно понял, что это правда.
Тут ввалились Каштан, Москвич и еще две девки-рейдерши. Голые, у мужчин полотенца в руках, у прекрасного пола – на голове, замотаны на манер тюрбанов. После моей, а она должна быть моей, королевы остальные казались блеклыми, ненастоящими, неживыми, как резиновые куклы. Я с трудом сдерживал себя, чтобы вновь не повернуться, не поймать взгляд удивительных глаз.
Раздвоение какое-то!
Точно знаю, что это ненормально!
Для меня такие ощущения непривычны!
Не должен я такого испытывать.
Ведь мне довелось видеть все! И каких только красоток не драл, начиная от белых, как первый снег, и заканчивая горячими нубийками, на фоне которых даже черная ночь казалась светлой. А китайки, тайки, индийки, русские, татарки и даже монголки? Тут же… обычная девка, пусть и с хорошей фигурой и с синими линзами, а я разве что слюни не пускал.
– Вы лесбиянки, потому что мужика у вас нормального не было! Надо, чтобы он оттрахал вас, как сидоровых коз! И вот тогда вы поймете, что никакая баба не сравнится с настоящим мужиком! – категорично заявил Москвич, грозя спутницам указательным пальцем. Рейдер явно уже поднабрался.
Каштан гоготнул, поддерживая сторону товарища.
– Да где ж его взять-то, настоящего-то? – всплеснула руками голая блондинка.
– Как где? – Москвич подбоченился. – Их есть у меня!..
– Москвич, – перебила шатенка, – а может, ты и натурал-то оттого, что у тебя тоже настоящего мужика не было? Отодрал бы тебя, как сидорову козу, и понял бы ты, что никакая баба не сравнится с чудом анального секса?!
– Вот ведь… – выматерился заместитель командира, а Каштан заржал в голос, запрокинув башку к потолку и хватаясь за живот.
– А ты вообще, Каштан, что елдой тут перед носом трясешь? Было бы чем, – блондинка, усевшись на скамью, перешла в контрнаступление: – Вот скажем Хлое, приколотит тебя за яйца!
А все же ничего так эти девки, пусть и недотягивают до брюнетки, но красивые. Веселые, на язык острые. Этого не отнять.
Пусть они тут в саунах сами отдыхают, а мы париться пойдем, как все нормальные мужчины. Но сначала – в ледяной бассейн. Это обязательно.
Встал.
Обернулся. Поймал взгляд синеглазки.
И, сам от себя не ожидая, сделал шаг к ней.
Девушка смотрела на меня с неким изумлением. Когда мне удалось взять контроль над телом, я уже целовал незнакомку. С трудом оторвался от таких мягких и податливых губ, приложив всю силу воли. Еще и прошептал на ухо тихо, чтобы слышала только она:
– Иначе бы жалел всю жизнь.
На тишину внимания не обратил.
И быстрым шагом, так как кровь уже кипела не на шутку, охреневая, и это мягко сказано, от собственных действий, вышел из сауны.
