Из протеза торчала записка от моей любимой. Умненькая девочка! Она могла бы прикрепить записку к зубной щетке, но так вышло даже лучше. Текст гласил:
Дорогой!
У меня приступ бессонницы, так что я встала и решила сделать пару дел. Сперва я иду в «Сирс Монтгомери», чтобы вернуть наши скафандры и заплатить за прокат. Заодно куплю носки и трусы тебе, нижнее белье себе и прочего по мелочи. Оставлю на стойке записку для Билла, чтобы он тоже вернул свой скафандр – да, он действительно появился после нас, и Ся поселила его в одноместный номер, как вы с ней договорились. Потом пойду в больницу имени Вайоминг Нотт навестить тетушку и позвоню Екатерине.
Ты спал сном младенца, и я надеюсь вернуться до того, как ты проснешься. Если нет и если куда-нибудь соберешься, оставь, пожалуйста, записку на стойке.
С любовью,
Гвендолин.
Стук продолжался. Я надел свою ногу, отметив про себя, что наших скафандров нет там, где я видел их в последний раз, – на полу, разложенными в романтической позе: шутка моей бесстыдницы-жены. Надев единственную одежду, которая имелась у меня, я полил маленький клен, обнаружив, что земля впитала не так уж много воды. Видимо, его полила Гвен.
– Открывайте!
– Пошел к черту, – вежливо ответил я.
Вскоре стук сменился царапаньем, и я встал рядом с дверью, чуть в стороне. Дверь была не раздвижной, а более традиционной, на петлях.
Наконец она распахнулась, и ворвался мой горластый посетитель. Протянув руку, я отшвырнул его на другой конец комнаты. При силе тяжести в одну шестую g требуется осторожность – нужно упереться во что-нибудь ногой, иначе потеряешь опору и ничего не выйдет.
Отскочив от дальней стены, незваный гость приземлился на кровать.
– Убери свои грязные ноги с моей постели! – рявкнул я.
Он слез с кровати и встал.
– А теперь объясни, зачем ты вломился в мою спальню, – гневно продолжал я, – и побыстрее, пока я не оторвал тебе руку и не поколотил тебя по башке этой самой рукой. Кто ты такой, чтобы будить гражданина, включившего табло «Не беспокоить»? Отвечай!
Я видел, кто он такой: какой-то городской клоун, напяливший полицейскую форму. Заносчивый, полный негодования ответ вполне соответствовал его внешности:
– Почему вы не открыли по моему приказу?
– С чего бы? Ты что, оплатил этот номер?
– Нет, но…
– Ты сам ответил. Убирайся!
– А теперь слушай. Я офицер службы безопасности суверенного города Гонконг-Лунный. Вам надлежит немедленно явиться к председателю городского совета, чтобы предоставить информацию, необходимую для обеспечения порядка и безопасности в городе.
– Вот так прямо надлежит? Покажи ордер.
– Ордер не требуется. Я в форме и на службе, и вы должны оказывать мне всяческое содействие. Постановление городских властей номер двести семнадцать дробь восемьдесят два, страница сорок один.
– У тебя есть ордер на то, чтобы взламывать дверь моей личной спальни? Только не пытайся заявлять, будто для этого он тоже не требуется. Я подам на тебя в суд и сдеру с тебя все до последней кроны, и твой обезьяний костюмчик в придачу.
Желваки на его скулах дрогнули, но в ответ он лишь сказал:
– Пойдете добровольно или мне тащить вас силой?
– Два раунда из трех? – улыбнулся я. – Первый я выиграл. Продолжим? – Внезапно я понял, что мы не одни. – Доброе утро, Ся. Знаешь этого клоуна?
– Мистер Ричард, мне очень жаль, что так получилось. Мой дневной администратор пытался его остановить, но тот его не слушал. И я поспешила сюда.
Я заметил, что она босиком и без макияжа, – видимо, ее разбудили, как и меня.
– Ты ни в чем не виновата, дорогая, – мягко сказал я. – У него нет ордера. Вышвырнуть его отсюда?
– Ну… – Она в замешательстве потупилась.
– Понимаю. Кажется, понимаю. Владельцы гостиниц испокон веков вынуждены мириться с полицией. А полицейские испокон веков были ворами в душе, с хулиганскими манерами. Ладно, в знак любезности к тебе сохраню ему жизнь. – Я снова повернулся к копу. – Парень, можешь мчаться со всех ног к своему боссу и сообщить ему, что я скоро появлюсь – после того как выпью не меньше двух чашек кофе. Если он желает видеть меня раньше, пусть присылает вооруженную команду. Ся, хочешь кофе? Посмотрим, есть ли у Сина кофе и датские булочки или что-нибудь в этом роде.
В то же мгновение наш Джо-штурмовик вынудил меня забрать у него пистолет. В меня могут стрелять – что и случалось много раз, – но только не те, кто считает, будто, целясь в меня, увеличивает свои шансы.
Пистолет меня не заинтересовал – хлам вроде того, что разыгрывают в лотереях на разных вечеринках. Я разрядил его, убедился, что патроны не подходят мне по калибру, бросил их в мусоропровод и вернул оружие владельцу.
Увидев, что стало с его боеприпасами, он начал орать как резаный, но я терпеливо объяснил, что с его пистолетиком все в порядке и он может им пользоваться не хуже, чем раньше, а вот если бы я оставил ему патроны, он мог бы случайно пораниться. Он продолжал вопить, поэтому я велел ему идти к своему боссу и вопить там, после чего повернулся к нему спиной. Наверняка он остался недоволен – впрочем, как и я.
Сорок минут спустя я чувствовал себя уже лучше, хотя глаза еще слипались. После приятной беседы с Ся за кофе и пончиками с повидлом я явился в кабинет достопочтенного Джефферсона Мао, председателя Совета избранных суверенного города Гонконг-Лунный – по крайней мере, так было написано на двери. Мне стало интересно, что думает Конгресс Свободной Луны по поводу слова «суверенный»; правда, меня это не касалось.
– Ваше имя? – спросила рыжеволосая женщина с раскосыми глазами (довольно интересное сочетание генов).
– Ричард Джонсон. Председатель хотел меня видеть.
Она бросила взгляд на монитор:
– Вы опоздали к назначенному времени, так что придется подождать. Можете присесть.
– Не могу. Я же сказал, что председатель хочет меня видеть. Я не говорил, что хочу видеть председателя. Поэтому нажмите кнопочку и сообщите ему, что я здесь.
– В ближайшие два часа он не сможет вас принять.
– Скажите ему, что я здесь. Если он не захочет меня видеть, я вас покину.
– Хорошо, приходите через два часа.
– Вы меня не поняли. Я вообще вас покину. Покину Конг и больше не вернусь.
Вообще-то, я блефовал, но, еще не договорив до конца, понял, что это вовсе не блеф. Изначально я собирался остаться в Конге на какое-то время. Но вдруг мне стало ясно: я ни за что не останусь в городе, где цивилизация пришла в невероятный упадок и коп может вломиться в спальню гражданина лишь потому, что того вызвал чиновник. Нет уж! У рядового в приличном, хорошо организованном и дисциплинированном подразделении больше свободы и личной жизни, чем у местных жителей. Гонконг-Лунный, воспетая поэтами и прозаиками колыбель лунной свободы, стал неподходящим местом для жизни.
