Повернувшись, я направился к двери, но женщина крикнула мне вслед:
– Мистер Джонсон!
Я остановился в дверях:
– Да?
– Вернитесь!
– Зачем?
Судя по выражению ее лица, ответ доставил ей немалые мучения.
– Председатель сейчас примет вас.
– Прекрасно.
Когда я подошел к внутренней двери, та отъехала в сторону… но я оказался вовсе не в кабинете председателя. Пришлось преодолеть еще три двери, каждую из которых охранял его верный пес – и я узнал о нынешних властях Гонконга-Лунного больше, чем хотел.
Охранник, стоявший у последней двери, объявил о моем прибытии и проводил меня в кабинет. Мистер Мао едва взглянул на меня:
– Садитесь.
Я сел, прислонив трость к колену. Градоначальник перекладывал бумаги, не обращая на меня ни малейшего внимания. Через пять минут я встал и не спеша направился к двери, опираясь на трость. Мао поднял взгляд:
– Мистер Джонсон! Куда вы?
– Я ухожу.
– Вот как? Вы не желаете проявить лояльность?
– Я желаю заняться своими делами.
Он продолжал бесстрастно смотреть на меня:
– Если вы настаиваете, могу процитировать постановление, согласно которому вы должны оказывать мне содействие по первому требованию.
– Вы ссылаетесь на постановление городского совета номер двести семнадцать дробь восемьдесят два?
– Вижу, оно вам знакомо. Значит, вы не можете оправдывать свое поведение незнанием законов.
– Я не знаком с этим постановлением, знаю только его номер. Мне процитировал его клоун, который вломился в мою спальню. В постановлении говорится о праве вламываться в спальню?
– Ах да, воспрепятствование исполнению офицером службы безопасности его служебных обязанностей мы обсудим позже. Процитированное вами постановление – краеугольный камень нашей свободы. Граждане, постоянные жители и даже гости могут делать что угодно, и единственный их гражданский долг – содействовать избранным, назначенным и делегированным официальным лицам во время исполнения ими служебных обязанностей.
– А кто решает, когда, как и в каком объеме нужно содействовать?
– Разумеется, соответствующее официальное лицо.
– Я так и думал. Еще что-нибудь от меня хотите?
С этими словами я приблизился к двери.
– Сядьте. Да, хочу. И требую вашего содействия. Мне жаль, что приходится так поступать, но на вежливые просьбы вы, похоже, не реагируете.
– Какие просьбы? Это когда вы выломали мою дверь?
– Вы меня утомляете. Сядьте и заткнитесь. Я намерен вас допросить… как только прибудут двое свидетелей.
Я сел и заткнулся. Похоже, теперь я понял суть нового режима: абсолютная свобода… вот только любой чиновник, от ловца бродячих собак до верховного правителя, мог в любое время отдать любой приказ любому гражданину.
«Свобода», описанная Оруэллом и Кафкой, «свобода» в понимании Сталина и Гитлера, «свобода» расхаживать по клетке взад-вперед. Я гадал, будут ли при допросе применяться механические и электрические устройства или наркотики, и чувствовал, как к горлу подкатывает тошнота. Во время службы, когда я не раз рисковал попасть в плен, обладая секретной информацией, у меня всегда имелся с собой «прощальный друг» – яд в зубе или что-нибудь в этом роде. Сейчас у меня такой защиты не было.
Мне было страшно.
Вскоре явились два человека. Мао ответил на их приветствия и показал на стулья. Сразу же после них вошел третий.
– Дядя Джефф, я…
– Заткнись и сядь!
Это был тот самый придурок, из чьего пистолета я вытряхнул патроны. Он заткнулся и сел. Я посмотрел на него, и он тут же отвел взгляд.
Мао отложил бумаги в сторону.
– Спасибо, что пришли, майор Бозелл. И вам спасибо, капитан Марси. Майор, у вас возникли вопросы к некоему Ричарду Джонсону. Он сидит перед вами. Спрашивайте.
Низкорослый Бозелл отличался военной выправкой, коротко подстриженными рыжеватыми волосами и грубыми манерами.
– Ха! Давайте сразу к делу! Зачем вы послали меня на охоту за призраками?
– Какими еще призраками?
– Ха! Будете отрицать, что наплели мне небылицы про нападение бандитов? В краях, где никаких бандитов отродясь не бывало? Вы отрицаете, что вынудили меня послать туда спасательную команду? Зная, что я ничего не найду? Отвечайте!
– Кстати, никто не скажет, как дела у тетушки Лилибет? – спросил я. – Поскольку мне велели прийти сюда, у меня не было времени, чтобы добраться до больницы.
– Ха! Не уходите от темы! Отвечайте!
– Я придерживаюсь темы, – спокойно возразил я. – Во время нападения, о котором я наплел небылицы, ранили пожилую даму. Она жива? Кто-нибудь знает?
Бозелл собрался было ответить, но его прервал Мао:
– Жива. Или была жива час назад. Джонсон, молитесь, чтобы она выжила. У меня есть показания, – он постучал по терминалу, – гражданки, в правдивости чьих слов не может быть сомнений: это один из наших главных акционеров, леди Диана Керр-Шепли. Она утверждает, что вы стреляли в госпожу Лилибет Вашингтон…
– Что?!
– …когда устроили террор на борту судна, в результате которого ваши действия привели к смерти от кислородного голодания ее мужа, достопочтенного Освальда Проганта. Более того, вы сломали запястье ее мужу, достопочтенному Брокману Хоггу, и подвергли саму леди Диану запугиваниям и неоднократным оскорблениям.
– Гм… она не говорила, кто убил ребенка О’Тулов? И что насчет стрелка? Кто убил его?
– Она утверждает, что там царила суматоха, поэтому она многого не видела. Но вы вышли наружу, пока лунобус стоял неподвижно, и взобрались на орудийную башенку. Тогда вы, скорее всего, и прикончили несчастного парня.
– Насчет парня – это ваши слова или ее?
– Мои. Вполне логичное умозаключение. Леди Диана старалась не давать показаний о том, чего не видела собственными глазами, включая луноход-призрак, полный бандитов. Его она не видела.
– Собственно, все ясно, мистер председатель, – добавил Бозелл. – Этот разбойник расстрелял лунобус, убив троих и ранив еще двоих… и сочинил небылицу про бандитов, чтобы скрыть свои преступления. В тех краях нет бандитов, и все это знают.
– Одну минуту, председатель! – Я попытался вернуть их к реальности. – Здесь присутствует капитан Марси. Как я понимаю, у него есть фотография бандитского лунохода?
– Вопросы здесь задаю я, мистер Джонсон.
– А все-таки есть или нет?
– Хватит, Джонсон! Ведите себя прилично, или придется надеть на вас наручники.
