– Почему ты мне веришь? – прошептал мужчина.
– Потому что ты был прав: человек должен верить, или во что-то, или кому-то, – ответила Беатрис. – Я выбрала верить тебе, разве это плохо?
– Это замечательно. – Орк мягко освободился от объятий, усадил девушку на колени и крепко прижал голову к ее груди. – Это замечательно.
И закрыл глаза, наслаждаясь тем, чего у него никогда не было.
На вокзале Беатрис спросила, в какой гостинице они остановятся, а услышав, что у Орка апартаменты в Южном Кенсингтоне, махнула рукой: «Я устала удивляться!» В такси поинтересовалась: «Может, ты все-таки принц?» Орк ответил: «Ни капли благородной крови», – и услышал: «Мне кажется, ты лжешь». А затем…
Затем они решили, что нужно забыть обо всем, кроме друг друга, и у них получилось.
Они гуляли по набережным и паркам – взявшись за руки и наслаждаясь стихами, которые декламировала Беатрис, любовались дворцами и памятниками, мостами, соборами, скульптурами… и убегали от них в тишину музеев. И снова возвращались в парки.
Город принадлежал им.
А они растворились в городе.
В безмерности равнин так сказочно-громаден,
Что птица облететь его не может за день,
Являет пришлецу он издали хаос
Лачуг, домов, дворцов, то кинутых вразброс,
То в груды сваленных, сцепившихся упрямо;
Лес труб, венчающих промышленные храмы
И ввысь из глубины их жаркого нутра
Дым извергающих с утра и до утра…
[17]– Ты подарил мне сказку, – прошептала Беатрис.
– Если не тебе, то кому?
– Мы знакомы всего несколько дней…
– Это потому, что я слишком долго тебя искал.
– Всю жизнь?
– Чуть дольше.
– Сколько тебе лет?
– Пятьдесят семь.
– Мне нравятся даже такие шутки, – улыбнулась девушка, нежно перебирая черные волосы своего мужчины, которому на вид было не более тридцати пяти, может, сорока. – В них невозможно не поверить.
В ответ он мягко поинтересовался:
– Какие планы на вечер?
– Хочу принять ванну.
– Она тут большая.
– Я видела, – девушка плавно поднялась. – Присоединишься?
– У меня есть шампанское.
– Я видела…
Беатрис исчезла за дверями.
Орк проводил ее взглядом, вновь улыбнулся – умиротворенно, неожиданно и необычно для себя тепло – и провел указательным пальцем по подлокотнику кресла, включая звук во внутренней системе.
И сразу же услышал недовольный голос:
– Мы выбились из графика!
Но ответил спокойно:
– Совсем чуть-чуть.
– Нужно немедленно улетать из Лондона.
– Я здесь счастлив.
– Возьмите ее с собой и будьте счастливы в другом месте.
– Все не так просто…
– Почему?
Какой нелепый вопрос! Как можно не понимать – почему?
– Сейчас я знаю, что мне здесь хорошо, – объяснил Орк, продолжая улыбаться. – Я счастлив здесь и сейчас, и я не уверен, что сумею сохранить это ощущение в другом месте.
– Вы сильно рискуете.
– Даже если так – я остаюсь.
– Вам рассказывали, что означает термин «эгоист»?
– Счастливый человек?
– Вы… Скажу честно – я вам поражаюсь. Мы ведем игру против всего мира, а вы встречаете девчонку и сходите с ума. Как вы вообще ухитрились ее заметить? Как вы вообще сумели заметить женщину в такой момент?
– Если бы я ее не встретил, то все равно сошел бы с ума, – пожал плечами Орк. – Только получилось бы хуже… – выдержал малюсенькую паузу и жестким тоном закончил: – Беатрис летит со мной, это не обсуждается.
– А если она вас возненавидит? – осторожно поинтересовался Манин.
– Поставишь на это?
– Сотню.
– Поддерживаю.
– А если она возненавидит вас так сильно, что захочет убить?
Ответить на этот вопрос оказалось труднее. Орк некоторое время молчал, причем его улыбка стала неестественной, но все же попытался вернуть разговор в шутливое русло:
– Если Беатрис захочет меня убить, ей придется отстоять длинную очередь. Но будем надеяться, что она не скоро узнает правду.
– Как вы объясните ей укол?
– Еще не придумал.
– Смешайте шампанское с виски, и утром она ничего не вспомнит.
– Идиот.
– Я просто хотел помочь. – Манин помолчал, после чего негромко произнес: – После укола у нее поднимется температура. Возможно, будет тошнить. Она будет слаба весь день, и это вас задержит.
– Знаю.
Орк выдвинул ящик письменного стола, вынул из него старомодный кожаный несессер, раскрыл и задумчиво посмотрел на лежащий внутри шприц.
* * *
Republic of South Africa, Cape Town
О том, как все будет, Карифа условилась с Конелли еще до атаки на «Джонс 29». Поскольку допросить террористов нужно было как можно скорее, они взяли в конвертоплан трех лидеров «Белого Возмездия»: Смита, Жубера и Даля и поместили их в хвост, спрятав от десантников за брезентовой перегородкой. Гуннарсон и Рейган остались в основном отсеке, следя за тем, чтобы никто из военных не проявил ненужного любопытства, а Винчи и Амин занялись пленными. Занялись без особого удовольствия, но понимая, что никто, кроме них, из террористов информацию не выбьет.
А они это сделать обязаны.
И на этот раз шум двигателей им помогал, не давая десантникам в точности понять, что происходит за импровизированной перегородкой.
– Водички? – Джехути остановился в шаге от Жубера и начал медленно отворачивать пробку полулитровой бутылочки с эмблемой «Красного Креста» на этикетке. – Жажда не мучает?
Жубер промолчал, но когда Винчи поднес открытую бутылку к его рту, резко отшатнулся.
– И глоточка не сделаешь?
Ответом стал ненавидящий взгляд, однако рта Жубер не открыл, опасаясь, что Джехути плеснет в него воду.
– Стоящие в трюме паллеты помечены цифрами, – продолжил бородатый, продолжая держать бутылочку в опасной близости от террориста. – Отсчет начинается с цифры «4». Вопрос: зачем установлена последовательность?
Молчание.
– Вас трое, – вступила в разговор Карифа. – На «Русалке» мы взяли еще двоих, третьего пристрелили. Вы считаетесь лидерами «Белого Возмездия», но пятеро – это больше, чем требуется для получения информации. Одного из вас я могу убить. Просто для того, чтобы остальные увидели, что я не шучу.
