– Сегодня плохо всем, не только богатым, – продолжил Фрэнк. – Сегодня горят все дома и умирают все люди. Закона больше нет.
Горят маленькие лавки и огромные супермаркеты, театры и деловые центры, автобусы и спорткары. И все стреляют: одни – чтобы защитить себя и свое имущество, другие – чтобы забрать то, что нравится, третьи – просто чтобы кого-нибудь убить. Не важно кого. Полиция стреляет в грабителей, военные – в тех, кто не подчиняется приказам. Пожарные давно перестали стараться хоть что-нибудь спасти, потому что их машины – лакомые цели, у пьяных погромщиков появилось особое развлечение – расстреливать мчащиеся на вызов машины из гранатометов: и пожарные, и кареты «Скорой помощи». Впрочем, к часу ночи баррикады и разбитые машины окончательно перекрыли город, так что ни врачи, ни спасатели все равно не смогли бы добраться по нужным адресам.
Весь Лондон стал одним большим адресом для врачей и спасателей.
– Полиция отступает к порту, в который уже вошли военные. Хитроу превращен в базу королевских ВВС, остальные аэропорты закрыты. Обещают, что к утру Большой Лондон будет полностью блокирован, а пока… – Фрэнк выдержал паузу, после чего изумленно спросил: – Вы тоже это слышите?
Один из дронов спустился ниже, показывая собравшуюся перед горящим Букингемским дворцом толпу, включил микрофоны, и зрители услышали…
– Они скандируют: «kamataYan!», – прошептал пораженный Лейка. – Я не могу поверить, я не могу поверить, что девизом этих людей стало слово, которое их убивает! Я не могу…
Фрэнк выдержал паузу, молча наблюдая за происходящим, а затем очень тихо произнес:
– А может, так и должно быть? Ведь это слово изменило их мир. Оно сорвало запреты и превратило людей в орков. Это слово сейчас царит на земле.
Дрон навел объектив на памятник королеве Виктории, и зрители увидели на белом камне черную надпись:
Слово, которое вело орков.
* * *
Celtic Sea
– Бен, я могу задать очень важный для меня вопрос? – тихо спросила Беатрис.
– Любой, – так же негромко ответил Орк.
– Обещай, что не обидишься, – попросила девушка после короткой паузы.
Он помолчал, догадываясь, о чем спросит возлюбленная, после чего взял Беатрис за руку, посмотрел в глаза и проникновенно ответил:
– Ты можешь спрашивать меня о чем угодно и всегда получишь честный ответ. Я это уже обещал и обещаю снова. Я не позволю лжи встать между нами.
– Почему ты сказал военным, что уронил пистолет во время прыжка? – быстро спросила девушка.
– Чтобы они не задавали лишних вопросов, – объяснил Орк.
– Чего ты испугался?
– Военные не любят людей с оружием, особенно в условиях уличных боев. Они в любом случае отобрали бы у меня пистолет, но при этом задали бы кучу неприятных вопросов. Поэтому я его выбросил.
Орк ответил, замолчал, но не отвернулся, продолжил смотреть Беатрис в глаза, знал, что одним вопросом она не ограничится. И не ошибся.
– Ты убил того десантника?
– Да.
Девушка закусила губу, вздохнула и спросила:
– Как это получилось?
– Случайно.
В последнем прыжке Беатрис подвернула ногу, вскрикнула от боли и съежилась, лежа на крыше и прижимая руку к больному месту. Она не видела, как Орк нажал на кнопку брелока, не видела, как резко он повернулся и как уверенно выстрелил, почти не целясь, но очень точно. Она ничего не видела, и Орк мог рассказывать то, что считал нужным.
– Я услышал шаги, испугался, повернулся и выстрелил, – медленно произнес он, хмурясь с таким видом, словно действительно вспоминал ночные события. – Мне повезло: выстрел оказался точным и смертельным.
– Тебе повезло? – изумилась Беатрис. – Ты убил человека!
– Разумеется, повезло, – серьезно подтвердил Орк. – Если бы я промахнулся или ранил ее, она бы убила меня на месте. И тебя тоже. Так что да – нам повезло с выстрелом, но лучше бы его вообще не было.
– Все случилось в жуткой горячке, – вздохнула девушка. – Я понимаю, почему ты выстрелил.
– Спасибо. – Он помолчал. – Как видишь, я не мог не выбросить пистолет.
И это девушка тоже поняла.
Оказавшись в аэропорту, они прошли идентификацию, подтвердили личности и ответили на вопросы контрразведчика – в отсутствие GS безопасностью пришлось заниматься военным.
Беатрис ожидала, что после допроса контрразведчик отправит их в «зону эвакуации» – строение, в котором разместили оказавшихся в Хитроу гражданских, но офицер получил неожиданный приказ и лично сопроводил Орка и девушку на взлетную полосу, где их ожидал черный, словно вырезанный из антрацита, вертолет. Разумеется, роботизированный.
Увидев, что спутник воспринимает происходящее как должное, Беатрис тоже повела себя сдержанно: не стала ни протестовать, ни задавать вопросы, молча устроилась в комфортабельном салоне и надела наушники. А первый вопрос задала, когда вертолет поднялся в небо и взял курс на юго-запад.
– Куда мы летим?
– К друзьям, – коротко ответил Орк.
– Кто такой Манин? – И, увидев в его глазах веселое удивление, девушка объяснила: – Когда мы шли к вертолету, ты прошептал: «Спасибо, Манин».
– Один из моих друзей, – после паузы сообщил Орк. – Это он сделал так, чтобы нас отпустили, а не поместили в карантин.
– Твой друг – влиятельный член правительства?
– Нет, – покачал головой Орк. – Он крупный специалист в области современных цифровых коммуникаций. И умеет вносить нужные изменения во все существующие базы данных.
Несколько секунд Беатрис расшифровывала завуалированный ответ, после чего ее глаза округлились:
– Манин – хакер?
– Он отправил военным приказ освободить нас и допустить в Хитроу вертолет, – «не услышав вопроса», продолжил рассказ Орк. – А самое главное: Манин уже убрал из баз данных упоминания о нас и вертолете. Даже если военные захотят нас вернуть, они нас не найдут, потому что сейчас наша машина определяется совсем не так, как раньше.
– Кто ты? – едва слышно спросила Беатрис.
«Я предупреждал, – прошелестел в голове голос Манина. – Она спросит».
Орк вздохнул и отвернулся, переведя взгляд на приближающееся судно – гигантский контейнеровоз MSC «Patricia».
* * *
Голодные не способны на революцию – голодные бунтуют.
Испугавшись или возненавидев, голодные бездумно вырываются на улицы, сокрушая все на своем пути. Убивая и умирая. Бунт голодных – это реакция на внешний раздражитель. Бунт голодных – это стихия, поток физической энергии, знающий лишь направление, но не смысл. Бунт голодных – это тележка революции, ее плоть и кровь, ее разбитые на ухабах колеса и грязь на бортах. Нужна революция? Создайте голодных, как можно больше голодных, очень злых голодных. И не бойтесь – они безобидны, они не помешают, потому что голод не знает идеи. Но голодные за ней пойдут. И станут тележкой.
