– То есть мы можем просидеть здесь два с половиной месяца? – уточнил один из Райвушей.
– Через семь недель закончится черная икра… – предупредил Арчер.
– Я потерплю, – рассмеялся техасец.
– …и стейки будут только замороженные.
– Ерунда!
– За вашу предусмотрительность, – Гелленбург поднял бокал с шампанским.
– Благодарю, – склонил голову Арчер.
– Если ты такой предусмотрительный, то почему не уехал подальше? – сварливо спросил Хайнштейн.
– Семью я отправил подальше от этого хаоса, а сам… – Арчер хитро оглядел коллег. – Я остался по той же причине, по какой и вы, друзья: хочу быть в центре событий. Иначе можно опоздать к разделу пирога.
– Уверен, что будет что делить? – поднял брови второй Райвуш.
– Безусловно, – твердо ответил Арчер. – Наша дорогая Эрна обо всем позаботится.
И мужчины впервые обратили внимание на мисс Феллер. Повернулись, мрачно разглядывая дочь куратора опасного проекта, выразительно помолчали, показывая, что основной разговор впереди, а затем Полуцци дружелюбно предложил:
– Давайте почтим минутой молчания память нашего дорогого друга Б.Б. и старого толстого Сола.
Предложение нашло понимание: несколько секунд в комнате царила тишина, а затем Арчер жестко поинтересовался:
– Что пошло не так?
И Эрна не менее жестко ответила:
– Орк пошел не так.
– Почему мы до сих пор не знаем, кто он такой? – бросил Полуцци.
– Потому что он тщательно подготовился.
– Тебе были даны колоссальные полномочия! А ты не сумела ими воспользоваться!
Митчелл вздохнул, но, несмотря на то что удар был направлен и на него тоже, предпочел промолчать.
– Орк знает все, – парировала Эрна. – Я не знаю, кто сливает ему информацию, но это абсолютно точно один из нас, из инвесторов.
– Мы начали умирать, – взвизгнул Андерсон. – Мы! Мы умираем! И это не смешно. Этого не было в планах, и я хочу, чтобы это остановилось!
– А я хочу, чтобы это не начиналось! – резанула в ответ Эрна.
И все замерли. Потому что знали, как молодая женщина относилась к отцу и каким ударом стала для нее смерть Б.Б. Можно было спорить, хватит ли у нее опыта и умения, чтобы отыскать предателя, но в ее упорстве, в том, что она будет гнаться за убийцей до последнего вздоха, никто из присутствующих не сомневался.
– Митчелл? – первый Райвуш вопросительно посмотрел на директора GS.
– Мы делаем всё, что в наших силах, – вздохнул тот.
– Мы тоже, – добавил Гарибальди, не дожидаясь своей очереди. – Но я не могу сказать, когда появится вакцина.
Его заявление инвесторы встретили мрачным молчанием. Выдержали несколько секунд, ожидая, что доктор продолжит, поняли, что сказать представителю WHO нечего, и переглянулись.
– Назревают крупные проблемы с руководством ядерных держав, – угрюмо сообщил Арчер.
– Ожидаемо… – протянул Хайнштейн.
– Они угрожают нажать на кнопку? – удивился какой-то из Райвушей.
– Да.
– Зачем?
– Они параноики, – объяснил Арчер. – Они тщательно высчитывают количество жертв в разных странах, и если в какой-то момент выяснится, что их геополитические противники несут меньшие потери, это станет основанием для атаки.
– Глупость какая… – выдохнула Эрна.
– То есть если Орк не заразил должным образом Америку, мы можем получить ядерный удар от неудачников? – поднял брови Гелленбург.
– Именно так, – развел руками Арчер.
– Предложите им деньги.
– Золото сейчас не в цене, – с сожалением ответил Арчер. – Нужна вакцина.
– Где мы ее возьмем?!
– Мы уже предложили за нее десять миллиардов, но все без толку!
– Я не хочу умирать! – взвизгнул Андерсон.
– Тихо! – рявкнула Эрна.
– Что?
– Пожалуйста, тихо! – Эрна выразительно указала на smartverre, давая понять, что получила важный вызов, и негромко ответила: – Да? – Пауза. – Да. – Пауза. На этот раз длиннее, как будто молодая женщина выслушивала доклад, затем последовал вывод: – Я согласна с тем, что ты придумала. Действуй.
После чего Эрна повернулась к удивленным собеседникам и улыбнулась:
– Одну проблему мы решили: вакцина будет у нас в течение двух-трех часов.
* * *
NY City, Sivic Center
«Три игры» – так сказал Джехути.
Три игры, которые последовательно переходили одна в другую.
Первая – война пастухов против чересчур расплодившегося стада, война за бессмысленную отсрочку, даже не война, а бойня в стиле «умри ты сегодня, а я – завтра». Об этом людоедском проекте знало строго ограниченное число людей, но среди них отыскались те, кто решился на игру 2.0 – по более жестким правилам. Человечеству готовилась кровавая баня, ради того, чтобы отсрочить неминуемый крах минимум на пятьдесят, а то и сто лет. К жертвоприношению готовили все континенты, но… Началась третья игра: Орк почувствовал себя орком. Плотью от плоти тех, на чьих костях поднималась цивилизация, кто строил дороги и тонул в подводных лодках, кто гнил в окопах великих войн и незаметно чинил электропроводку, кто пахал землю, возводил электростанции и голосовал на выборах.
А теперь стал лишним.
Орк превратился в орка, ему не понравилось быть приговоренным к смерти, и началась игра 3.0 – джихад против всех.
В мир пришел kamataYan.
И стал быть всюду.
Проезд в квартал GS перекрывал мощный блокпост, а стену напротив искажало слово:
Белое, как кожа приговоренных, слово, изменившее мир.
Карифа медленно прошла мимо надписи, предъявила документы стоящим на блокпосту бойцам, прошла экспресс-анализ, добрела до главного подъезда и вошла в здание, в котором было не так шумно, как обычно, поскольку большинство агентов патрулировали улицы.
И стоило ей оказаться в вестибюле, как рухнул поставленный кем-то блок и в smartverre поступил вызов:
– Карифа!
– Все в порядке, Паркер, я вернулась.
– Уф-ф!!! – в голосе Филипа прозвучало искреннее облегчение, и у Амин потеплело на душе. – Что случилось? Я видел твою метку на мониторе слежения, видел, что показания жизнедеятельности в порядке, но не мог с тобой связаться.
– Видимо, сбой в системе, – ответила Карифа, не желая вести откровенный разговор по незащищенному каналу, который наверняка прослушивал отдел внутренних расследований. – Ты у себя?
