Ситуация была близка к революционной.
Требования вернуть девочку в семью и наказать виновных в затягивании расследования дела Инги могли перерасти в политические протесты.
И тогда «Первое Лицо Государства» сменило прежнюю риторику: кого-то надо было показательно выпороть!
Тот факт, что преступник, находящийся сейчас в международном розыске, семь раз писал письма этому самому «Лицу», в официальной прессе усиленно замалчивался.
Мод Расмуссен по-прежнему оставался вне закона, и никто не знал, где он сейчас находится.
Почти никто.
* * *
В стране, когда-то патриархальной и пуританской, а ныне просто светской, до сих пор сохранялись особые отношения между людьми.
Даже в больших городах почти все друг друга знали, а про мелкие посёлки и говорить было нечего.
Один из одноклассников Андерса, Кристиан Олаф, служил в этой самой засекреченной конторе, «Службе Охраны Короны».
У обоих было по два телефона: по служебным они могли говорить без каких-либо ограничений, и эти каналы были защищены от пеленгации и прослушивания.
Но «что не дозволено быку, то дозволено Юпитеру»!
И Кристиан, и Андерс прекрасно знали: именно эти номера и «секут» их вышестоящие руководители.
А вот по самым простым, купленным в обыкновенных салонах, они не могли произносить некоторых ключевых слов: «кокаин», «патроны», «джихад». Зато «спецконтроль за спецнадзором» не мог за такими уследить: слишком много их было в пользовании.
Такие телефоны были анонимными, и их номера можно было менять хоть каждый месяц.
* * *
Кристиан ещё в школе попал в поле зрения «Короны», и это было неудивительно: он был не только первым учеником по всем предметам, этот парень был талантлив во всём!
Начиная с третьего класса, он ещё в первую неделю прочитывал учебники от корки до корки и усваивал их содержание наизусть. Сосредоточься он на физике, химии или биологии – это был бы ещё один Нобелевский лауреат, гордость всей страны.
Но неугомонные «спецслужбы» опередили неторопливых чинных профессоров, которые тоже мечтали заполучить такого ученика.
Они не стали его вербовать в тайные агенты, а сразу предложили официальную работу, с хорошим окладом.
Уйми он на этой работе свой характер – уже через десять лет Кристиан был бы Министром Внутренних Дел, или ещё выше.
Но он предпочитал оставаться в этой службе аналитиком: что-то вроде Шерлока Холмса или инспектора Мегрэ.
Кристиан мог демонстративно вернуть своему начальнику какое-нибудь дело:
– Это не по мне! Отдайте его Росвальду, а ещё лучше – нашим «уголовникам».
Росвальд Кински был неутомимым служакой и ярым карьеристом, работавшим в другом отделе.
Он всё время копал под Кристиана, а недостаток ума всегда старался компенсировать трудолюбием, и довольно часто это ему удавалось.
– Но почему? – недоумевал начальник. – Дело в твоём вкусе: «резонансное». У восьми надгробий отпилили руки и головы. Это явно сатанисты, и они, вероятно, готовятся к какому-то ритуальному жертвоприношению!
– Мне лень заниматься этим примитивом, и я не хочу пачкать свои туфли кладбищенской грязью. Это китайцы и японцы считают цифру «восемь» счастливой, а для сатанистов это «шестёрка» или «тринадцать». Сомневаюсь, что они запаслись двумя запасными комплектами: носить такие головы тяжеловато! У всех осквернённых памятников есть общая черта: они изготовлены из бронзы. Проверьте завтра пункты приёма цветного металлолома: наверняка пара конечностей уже лежит там!
* * *
Андерс встречался с Кристианом очень редко.
Последний раз это было на вечеринке в честь пятнадцатилетия получения ими дипломов магистра.
Оба обожали пиво, но Андерс старался себя сдерживать: он начинал толстеть.
А вот Кристиан, как и был в годы их молодости долговязым и худощавым, так таким и остался, хотя в его пышной шевелюре появилась пара седых волос.
Пожав Андерсу руку, он жестом показал ему следовать за ним.
Пройдя по каким-то закоулкам, они присели во дворике довольно захудалого кафе.
Официант молча положил перед ними меню и удалился, и Кристиан тихо сказал:
– Дай-ка мне свой служебный телефон, а ещё лучше – оба!
Андерс удивлённо положил их на стол.
Кристиан достал из кармана металлическую коробочку и положил их туда, плотно закрыв крышку.
Там уже лежали два его собственных.
– Зачем ты лезешь в это дело? Неужто всех своих карманников переловил? Скучно стало? Это мне, холостяку, помирать не страшно, а у тебя трое спиногрызов!
И Андерс рассказал ему всё: и про угнанную когда-то папину лодку, и про визит Мода, и про то, чей он сын.
Кристиан убрал с лица насмешливую улыбку.
– Тогда всё понятно. Мне этот «Робин Гуд» тоже глубоко симпатичен, хотя я циником родился, циником и сдохну. Я слышал про «эту схему» задолго до того, как он к тебе припёрся, и тем более, до того, как Мод решил стать «звездой интернета». Это дело ведёт особый человек. Надеюсь, ты в курсе, что в нашей «Короне» «просто так» никого не купишь?
Андерс согласно кивнул головой.
В этой службе все работники были на превосходных окладах, и банальное предложение конверта с деньгами могло привести к обратному эффекту: на предлагавшего взятку через пять минут могли надеть наручники, деньги конфисковать, а тот, за кого «просили», мог пострадать ещё сильнее.
Но и там работали не роботы, а люди, и к каждому можно было найти свой подход, в «неоцифрованной форме».
Кристиан же это хорошо умел.
– Слушай меня и запоминай. В любой общности, если её численность превышает десять человек, всегда организуются какие-нибудь группировки или компании: по общим интересам или мировоззрению. В государстве это называется партиями, а в самих партиях или парламенте это именуется фракциями. Есть они и в любой крупной фирме или министерстве, и наши с тобой конторы – не исключение. У нас тоже есть свои либералы и консерваторы, хотя в политических движениях формально никто не состоит. Есть у нас и тупые бюрократы, и карьеристы, и окрыленные светлыми мечтаниями идеалисты.
Ничего нового Андерс пока не услышал: в его ведомстве было то же самое.
Кристиан продолжал, достав сигарету:
– Официально моя контора подчиняется только «Первому Лицу Государства», у которого есть и другие ведомства, но управление ими осуществляется косвенно, через премьера: министерство внутренних дел, прокуратура, и так далее.
– И между ними идёт постоянная «подковёрная» борьба.
– Естественно! – заметил Кристиан. – Но это так, предисловие. Теперь некоторые штрихи к этому портрету. За два дня до убийства этих «блюстителей законности» одному из наших работников позвонил агент, попросив о срочной встрече. Кто такие «информаторы», объяснять тебе не надо: у тебя самого их не один десяток.
