«Зигмундом и Фрейдом» называлась неразлучная парочка двух дознавателей.
Разумеется, они носили другие имена и фамилии, но в «Короне» их называли только так, и они могли заставить говорить даже мёртвого.
Владея несколькими языками, и имея за спиною огромный багаж знаний по психологии и медицине, они любили состязаться между собой в остроумии, особенно в присутствии тех, кому грозило пожизненное заключение.
Хладнокровно делая допрашиваемому инъекцию «эликсира правды», они вслух комментировали и объясняли тому симптомы применения этого препарата:
– Сейчас по твоему телу пробежит волна жара. Она начнётся с места укола, дойдёт до головы, оттуда пойдёт к пяткам, и тебя прошибёт горячий пот. При этом ты непременно обоссышься! Потом будет ещё одна волна, только послабее, а третья будет и вовсе незаметной! Тебя охватит эйфория, правда, язык занемеет. Ты будешь заплетаться, зато говорить будешь только правду. Как под присягой!
К особенно неразговорчивым они применяли и другие методы.
Разложив перед таким упрямцем кучу скальпелей, щипцов и других инструментов, они перебрасывались дежурными шуточками:
– Анестезию позабыли сделать! Говорила мне утром жена: не надо было так напиваться! Ты извини, пациент, я сегодня «с бодуна». Если не тот нерв вырывать у тебя буду – ты не обижайся!
Они могли и просто беседовать, проявляя эрудицию в самых различных областях, прощупывая этим характер «клиента» и пытаясь расположить его к себе.
И если тот проявлял разговорчивость и откровенность с ними, он мог отделать простым допросом.
Но они могли совершенно спокойно натянуть на его голову полиэтиленовый пакет и дожидаться, когда тот начнёт синеть от удушья.
Снимая его на некоторое время, они говорили ему с очень приятной улыбочкой:
– Первый раунд ты выиграл. Рекламная пауза: нам надо выпить кофе. На Олимпиадах боксёры сходятся трижды, у профессионалов их пятнадцать, а нам и сорок пять не в тягость!
За всю историю деятельности этого «дуэта» было всего несколько случаев, когда «клиент» ничего так и не сказал.
Причиной этого обычно были остановка сердца допрашиваемого, его умопомешательство или другая «производственная травма».
* * *
Эти два «Ангела Ада», несмотря на свою духовную близость, были полной противоположностью друг другу: один был толстоват, другой худощав, один любил классическую музыку, другой – «heavy metal», один предпочитал по выходным смотреть телевизор, а другой – делать пробежку трусцой.
«Зигмунд» был женат, а «Фрейд» оставался закоренелым холостяком, один был убеждённым вегетарианцем, а другой не мог представить себе обеда без сочного куска жареного мяса.
Но они оба органически ненавидели тупиц, к которым относился полковник Вернер.
Они не состояли ни при каком подразделении и не подчинялись ему, а отдавать приказы им мог только «Верхний Босс»: начальник «Службы Охраны Короны».
* * *
В тот день звёзды весьма причудливо собрались в судьбе Херлуфа Вернера.
С одной стороны, благодаря таланту своих заместителей и профессионализму начальника группы «Бета», он поймал за хвост свою «Жар-Птицу».
А с другой, незадолго до этого «Зигмунд и Фрейд» позорно облажались: безобидная доза «пентотала», которую они ввели в вену подозреваемого в нелегальной торговле оружием, оказалась для него смертельной.
Допрос проводился не в тюрьме, а на территории преступника, в антисанитарной обстановке, и на скорую руку. После его смерти этим представителям законности самим пришлось делать оттуда ноги.
И тогда они приняли решение: «Теперь всё должно быть под контролем, под наблюдением штатных медиков, хотя бы на полгодика!»
Приблизившись к этой компании, едва глянув в лицо задержанного, «Зигмунд» пропел «Фрейду»:
– Так вот куда вы удалились, мой милый Мод, мой милый Мод!
Будь полковник Вернер чуть умнее, он бы спокойно отнёсся к этим театральным выкрутасам.
Этот «дуэт» слегка бы подурачился, но всего через несколько часов у него наверняка была бы полная раскладка на всех этих «кротов», с их подробными приметами.
Мод, насколько они все знали, обладал хорошей памятью и наблюдательностью.
Но вместо этого Вернер закричал на «Зигмунда»:
– Хватит передо мной паясничать! Начинайте работать, прямо сейчас! И чтобы через полчаса у меня была бы вся подноготная на тех, кто ему помогал!
«Фрейд» и «Зигмунд» обменялись понимающими взглядами: «Идиот!»
– Господин полковник! Мы не работаем в антисанитарных условиях! Потрудитесь доставить этого задержанного в нашу амбулаторию, со всеми сопроводительными бумагами. «Arrividerci»!
Они уселись обратно в автомобиль, оставив взбешённого Херлуфа Вернера на берегу озера, вместе с двумя его такими же тупыми «бульдогами».
Глава 17
Перед самим выездом «верхний босс» чётко поставил полковнику задачу:
– Если он мирно сдастся, и сразу начнёт давать «покаянные показания», можно везти его в нашу тюрьму. Но если будет упрямиться, требовать адвоката и «качать права», можете его «мочить на месте», как оказавшего сопротивление при задержании. Можете подкинуть ему какой-нибудь криминальный «ствол». А лучше всего инсценировать какую-нибудь «бытовуху», чтобы этот «светлый нимб» над его головой почернел в глазах общественности.
– Вы даёте мне индульгенцию на убийство? – наивно прямо спросил Вернер.
– Индульгенцию выдают грешникам, а ты – полномочный представитель закона! – нервно ответил «верхний босс». – Вытряси из него всю информацию об этих «двурушниках» и кончай. А самый хороший герой – это мёртвый герой!
* * *
Лишившись последней интеллектуальной поддержки в виде этих дознавателей, Херлуф Вернер решил провести допрос самолично.
Он обратился к задержанному:
– Я знаю, кто ты! Передо мною стоит Мод Расмуссен, убийца двух представителей закона. Мне наплевать на то, где ты эти полгода скрывался: я всё это знаю. Меня интересует, как выглядели те люди, которые помогали тебе пятого октября прошлого года. Ты не мог всё это дело провернуть в одиночку! Я охотно поверю, что они не представились и не показали тебе каких-нибудь удостоверений. Но рассказывай: как состоялось твоё знакомство с ними, сколько их было, как они выглядели, во что они были одеты. Говори всё, что помнишь: рост, комплекция, цвет волос, тембр голоса. Иначе мои ребята помогут тебе освежить память!
Мод молча выслушал этот монолог.
Пока тог говорил, он обдумывал, какую тактику выбрать: «молчания» или «виляния».
Но для себя он решил: он не будет «сдавать» людей, которые помогли ему, пусть даже при этом они преследовали свои собственные цели.
