На церемонии захоронения этого «видного политика» присутствовали не только представители той партии, к которой он принадлежал всего неделю назад, но и той, в которую он успел переметнуться.
Ради приличия прибыли и делегаты от оппозиции, но возложить даже цветочек на его могилу не пришёл ни один сосед.
Через неделю все уголовные дела, где он фигурировал, были прекращены.
* * *
А Вирга Скуче всё-таки не успокаивалась.
Для начала она обошла всех соседей.
В выражениях по отношению к властям и самому «Первому Лицу Государства» они тоже не стеснялись, но она твёрдо заявила:
– Время молчаливых пикетов закончилось. Все призывы к совести к тем, у кого её нет, совершенно бесполезны. Мы должны бороться за справедливость только дозволенными путями. Я – юрист, и знаю все законы. Я хочу организовать политическую партию. Для её регистрации надо собрать десять тысяч подписей. Вы согласны мне помочь?
Первую тысячу подписей они собрали за четыре дня.
У всех были родственники в разных уголках страны, и добровольные гонцы полетели, кто куда.
Во всех глубинках люди тоже имели телевизоры, по которым они смотрели передачи не только «Первого Канала».
Вирга даже не ожидала такого успеха: вместо положенных трёх месяцев на сбор десяти тысяч они собрали их вдвое больше, и всего за четыре недели.
Но когда она упаковывала их для представления в Министерство Юстиции, раздался звонок:
– Слушай ты, сучка очкастая! Перестань мутить воду, или ты скоро встретишься с братцем!
* * *
В своё время Вирга получила юридическое образование, которое было совсем небесплатным.
Она получила на него кредит, который надо было выплачивать десять лет, но именно в это время школу закончил её младший брат Мод.
Он неожиданно для всех быстро раскрутился, и через пару лет у него появились неплохие деньги.
Он ничего не говорил об этом сестре, и она ничего у него не просила, но когда она пришла в банк выплачивать очередной взнос, дежурный клерк, проверив состояние её счёта, глянул на неё с удивлением:
– А ваш кредит полностью погашен две недели назад!
Вирга чуть не подпрыгнула на стуле:
– Это какая-то ошибка!
– Можете не беспокоиться. Человек, который внёс эти деньги, предоставил и свои личные документы, и указал вполне обоснованные причины этого платежа.
Она сразу догадалась:
– Это сделал мой брат, Мод Расмуссен?
Клерк невозмутимо ответил:
– Я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть ваше предположение.
Но по его глазам Вирга поняла: это был он!
Придя домой, она сразу набросилась на него с кулаками:
– Зачем ты это сделал? Я же тебя не просила!
Мод отреагировал на это совершенно спокойно:
– Я заметил, что ты себе во многом отказываешь. Ты экономишь на себе, что для такой красивой женщины, как ты, нехарактерно. Купи себе духи и новое платье, а то так и останешься в старых девах. Отстань, у меня ещё куча дел!
* * *
В один из летних вечеров в доме Расмуссенов собралось человек двадцать.
Был среди них и какой-то пришелец лет пятидесяти, выделяющийся отутюженным костюмом и лаковыми туфлями, который скромно представился:
– Меня зовут Питером. Я преподаю азы экономики в столичном университете.
Вирга попыталась вспомнить: она явно его где-то видела, только где, и когда?
И полным контрастом среди всех был священник, который присел в самом углу.
Именно он отпевал Мода на похоронах.
Вирга, нацепив на нос очки, стала зачитывать официальный отказ от регистрации:
– «Пункт первый: «Не представляется возможным зарегистрировать движение в защиту памяти одного конкретного лица: для этого существуют памятники и мемориальные доски». Пункт второй: «В списке учредителей нового движения должно быть не менее трёх человек». Ваши мнения?
– Они свихнулись там, эти бюрократы! Мы предоставили им 20 000 подписей! – подал голос Юстас, один из самых активных сторонников Вирги.
Тут слова попросил тот незнакомец в костюме:
– Они совершенно правы: речь идёт не о собранных подписях, а об образовании партии, с какой-то программой и целью. Но это может сделать даже студент-первокурсник юридического факультета: надо просто высокопарно сочетать красивые слова и правовые термины. Дозвольте это сделать мне, как бывшему политику.
И Вирга его узнала: этот человек десять лет назад был министром иностранных дел.
В знак протеста против какого-то преступного деяния руководителей страны он сложил с себя все полномочия и уехал в глухую деревню доить коров, но через несколько лет вернулся к преподавательской деятельности.
А тот священник добавил:
– И надо добавить несколько цитат из Священного Писания!
* * *
Чиновник, ответственный за оформление регистрации новой партии, оказался вполне весёлым человеком и отпускал шуточки по любому поводу.
Теперь он выдал Вирге все необходимые документы со словами:
– А вот теперь у вас всё в порядке. Неделю назад я выдавал регистрацию «Партии Национального Возрождения». Чего они там собираются возрождать, я так и не понял: обыкновенные клоуны, в прямом смысле! Их предводитель так и заявил: «Если мы ничего и не сделаем, то хотя бы вы посмеётесь!» Чует сердце: плакать будем. А вот вы дерзайте!
Новая осень принесла новые сюрпризы: народ, как оказалось, не позабыл этой истории.
Партия, названная «Дорогой Смелости», в честь погибшего «смельчака», вдруг потеснила все традиционные движения второго плана и преодолела требуемый «пятипроцентный барьер».
Она даже образовала свою фракцию в парламенте.
Заскрипели зубы и у «Первого Лица Государства», и у руководителей «Службы Охраны Короны», но ничего против сделать они не могли.
Вирга получила не только депутатский иммунитет, но и положенные ей по статусу персональный транспорт, а самое главное: доступ ко многим ранее недоступным документам.
Глава 21
Новая встреча Андерса с Кристианом состоялась уже в другой обстановке.
Пару месяцев назад тот вычислил маршрут наркотрафика, почти не выходя из кабинета: аналитическим путём.
Он обратил внимание на резкое увеличение поставок в некоторые фармацевтические фирмы лакокрасочной продукции, которая явно превышала все мыслимые потребности, даже если ремонт там производили откровенные халтурщики.
Никакого смысла заказывать этот товар в Юго-Восточной Азии не было: его можно было купить в любом строительном магазине, всего на пять процентов дороже, зато безо всяких таможенных преград.
