Книга Богадельня, страница 86. Автор книги Генри Лайон Олди

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Богадельня»

Cтраница 86

…Кукла!.. хочу!..

Детский голос исчез, едва возникнув. Вит мотнул головой, отгоняя наважденье. Полчаса назад он выходил во двор. Якобы по нужде. Задерживать не стали, чему юноша втайне обрадовался. Значит, правда; значит, стеречь не велено. Но выйти за ворота, на улицу, побоялся. Казалось: стоит покинуть дом новоявленного отца, и обратной дороги уже не найдешь никогда.

Будешь потом локти кусать.

Граф обещал зайти после завтрака… там и посмотрим.

Вит привстал: из окна была видна улица. Нет, никого. Хоть бы карета проехала… все развлечение. Случайный прохожий его сперва не заинтересовал. Тощий, сутулый, тот жался к стеночке, поминутно натягивая колпак на зябнувшие уши. Когда грязный плащ распахнулся, сверкнуло двуцветье наряда: красное с синим.

Прохожий, словно почуяв чужое внимание, украдкой огляделся.

Юноша кинулся, распахнул окно настежь.

– Крючок!

Беньямин Хукс – а это был именно проштрафившийся писаришко – подпрыгнул на месте. Меньше всего он ожидал оклика из дома юстициария цу Рейвиш. «Влип! влип!..» – сердце рухнуло в пятки, дробным топотом унося хозяина прочь. Вот думал срезать дорогу… срезал, значит!..

– Стой! стой, дурачина! Эй, кто там! – хватайте его!..

Откуда и люди взялись. Не иначе, из воздуха. Десяток слуг в ливреях бросились в ворота. Брызнули по улице. «Я!.. я не…» – бедолага Крючок подавился, когда сразу три ладони зажали ему рот. А еще спустя миг он уже стоял во дворе, беззвучно бормоча молитву.

Отходную.

На всякий случай.

– Крючок! Это же я! Бацарь! Не узнаешь?

Беньямин Хукс сморгнул слезы. Юный дворянин в окне казался знакомым. Хотя знакомств такого рода за Крючком не водилось. Давняя зависть вспыхнула, отогнала даже страх. Ах, кафтан с короткими фалдами! взбитые оплечья! рукава с буфами! Среди всего этого великолепия лицо юноши терялось – какое там лицо, если шелк! атлас…

– Штаны приглянулись? – расхохотался Вит, зная пагубную страсть Крючка. – Я тебе сотню штанов подарю! Тысячу!

– Б-б-б… б-ба-а-а…

– Бацарь я, Бацарь! Вспомнил?

– Никак нет, мой господин. – На лицо Беньямина снизошла несвойственная ему твердость. Чувствовалось: признать юношу вслух он согласится лишь под пытками. – Вы бы лучше… я пойду, а?

– Ага, разогнался! Пойдет он… Я тебя к себе возьму! Будешь у меня этим… ну, этим…

– Шутом? – рискнул предположить из-за плеча услужливый Камердинер.

– Не-а! Шутом я Дублона назначу… – так и не вспомнив, каким мудреным словечком отец звал рыцаря Дегю, Вит махнул рукой. – Эй, тащите его сюда! Должность я ему после подберу…

Вскоре, глядя, как молодой господин усаживает пройдоху рядом с собой, камердинер Эжен Кавуа лихорадочно соображал: что делать? Вмешаться? Указать на недопустимость происходящего? Опасно: fils du comte может рассердиться. Тайно доложить его светлости? Но Жерар-Хаген уединились с главным эшевеном Хенинга, прибывшим на рассвете, запретив беспокоить по пустякам. Змеиного шептуна Ловчего камердинер боялся, пожалуй, куда больше господского гнева. Ах, пусть идет как идет. В конце концов, его светлость не приказывал мешать молодому господину принимать гостей.

А вдруг граф просто забыл отдать соответствующий приказ?

– Крючок! Ах, Крючок! – Вит, в свою очередь, не предполагал, что способен так обрадоваться бывшему спутнику Матильды. Беньямин напоминал ему о девушке, притупляя тоску. И хвастаться старому знакомому было много увлекательней, чем просиживать задницу в одиночестве.

Первый кубок Крючок выпил залпом. Для храбрости.

Второй – тоже залпом. И третий.

На четвертом страх утонул, а способность рассуждать сделалась стеклянной. В смысле острой и прозрачной. Напротив, кичась, одетая в блеск и сверканье, сидела удача. Мальчишка и впрямь – сказочный принц. Любимчик фортуны. Отчего же Беньямину Хуксу и не уцепиться за хвост лошади, везущей принца наверх?

– …Мамка! Баронесса! Ты понял, дурила: баронесса ле Шэн!

Четвертый кубок. Пятый. Вит не пил, пьяный разговором, и приходилось наливать самому.

Ничего. Мы не гордые.

– Сбежала мамка! Замок горит, а она сбежала! Она у меня молодцом!

Шестой кубок. Чертики пляшут на затылке: кивай, Бенчик! кивай! Пусть бахвалится, везунчик! А ты кивай, восторгайся и мотай на ус. Мамаша у парня, конечно, такая же баронесса, как Большой Втык – мавританский султан. Небось шлюха. Шляпница, «Железная кобыла». Раз сумела забрюхатеть от графа. Бездетному же графу наш Бацарь – пропуск к трону. Только мамаша здесь совсем некстати. Будь Крючок на месте Жерара-Хагена, тайком велел бы удавить «баронессу». Чтоб концы в воду. Чтоб навеки и неопровержимо: да, Агнесса ле Шэн. Чудом спасшаяся раньше. Скончавшаяся от удара вчера.

И тогда копай не копай…

Две клешни нежно взяли Беньямина Хукса за горло. Сжали, царапая кадык. Недопроглоченное вино забулькало в глотке, уши заложило, и издалека, вкрадчиво, донесся вопрос:

– Что ты сказал, гад? Мамку? Мою мамку родненькую?..

Крючок и раньше знал, что спьяну иногда начинаешь думать вслух.

Вот, узнал наверняка.

Читай отходную по новой.

– Мою мамку? Удавить?!

– Что здесь происходит?

Клешни ослабили хватку. Исчезли. Кашляя и больше всего на свете боясь, что его сейчас стошнит, Крючок упал вперед, на колени. Это оказалось кстати: едва зрение вновь вернулось к хитроумному Беньямину, он обнаружил перед собой двоих.

Первого он знал: граф цу Рейвиш собственной персоной.

Второго он тоже знал.

– Беньямин Хукс по прозвищу Крючок? – прошелестел гадючий шепот Ловчего.

– В-в-ва… в-ваша светлость! Я ни словом!.. ни словечком! Как рыба!.. в-ва… ш-ша…

Жерар-Хаген глядел поверх головы слизняка. На сына. Мальчик увидел знакомого и решил похвастаться. Вполне понятное и оправданное желание в его возрасте. При его воспитании. Не стоит сердиться. Из этого поступка следует извлечь выгоду. Будет гораздо лучше, если слух о происхождении Витольда сперва распространится внизу, среди черни, обрастая подробностями и вымыслом, – чтобы позже подтвердиться сверху, после проведения Обряда.

Народ любовней принимает тех героев, которых сам и выдумал.

– Ну почему же? – ласково сказал граф цу Рейвиш, бросая слизняку снятый с пальца перстень. – Рассказывай. Всем рассказывай. Везде. В полный голос. Ты понял меня, любезный?

– В-ва…

– Он понял, ваша светлость, – шепнул Ловчий. – Это такая сволочь, что очень быстро все понимает.

Главного эшевена беспокоил не Беньямин Хукс. Его тревожил юный сын Жерара-Хагена: найденыш плохо смотрел на отца. Очень плохо. Хуже некуда.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация