Снова поцеловав Элоизу в губы, он заставил ее сделать несколько шагов назад, пока она не прижалась ягодицами к столу из красного дерева. Приподняв жену, Одир усадил ее на стол и раздвинул ее ноги своими сильными бедрами. Впрочем, Элоиза не сопротивлялась, с готовностью раскрываясь перед ним.
Она вцепилась в его рубашку, и Одир с удовлетворением заметил, что пальцы Элоизы дрожат от того же безумного желания, которое снедало сейчас и его.
Сгорая от нетерпения, желая скорее коснуться ее кожи, он рванул на себе рубашку, и оторванные пуговицы раскатились по всей комнате. Взглянув в лицо жены, Одир прочел на нем… Неужели страх? Не может этого быть! Он решил поменять тактику. Надо сделать так, чтобы Элоиза забылась от страсти. Одир хотел услышать, как с ее уст сорвется его имя перед тем, как он войдет в нее. Ему нужно знать, что только он может подарить ей такое блаженство.
Одир одним движением руки смахнул на пол все, что было на столе: лампу, ручки, какие-то бумаги. Он жаждал услышать крики удовольствия, которые, он знал, вот-вот сорвутся с языка Элоизы. Он хотел, чтобы они оба перестали думать о том будущем, которое их ждет, и погрузились в пучину пьянящей страсти, грозящей захлестнуть их целиком.
Он опрокинул жену спиной на гладкую столешницу и обхватил изящные лодыжки Элоизы. Какие у нее красивые маленькие ступни, а он этого раньше не замечал! Одир задрал подол ее платья и провел ладонями по бедрам жены. От прикосновения к этой невероятно гладкой коже он чуть не кончил прямо сейчас.
Элоиза, застонав, попыталась приподняться, но Одир мягко удержал ее на месте, положив ладонь на ее грудь.
Никогда прежде он не возбуждался так сильно. И Элоиза, кажется, тоже. Он предвкушал восхитительное наказание, которое уготовил жене.
Подтянув подол платья к ее бедрам, Одир нащупал узкую полоску трусиков, стянул их и отбросил в сторону. Затем он расстегнул свой ремень, снял брюки и трусы, расположился между бедер Элоизы и вошел в нее одним сильным ударом.
Она громко вскрикнула, и Одир понял, что что-то не так: кажется, на своем пути к получению удовольствия он только что преодолел небольшое препятствие. Принц замер, хотя его тело требовало продолжения.
— Элоиза?
— Прости, пожалуйста. Это сейчас пройдет. Просто… не двигайся пока.
Одир выругался вслух. Жена отвернулась, словно избегая его взгляда.
— Посмотри на меня, — приказал он, потому что ему было необходимо прочесть в ее глазах ответ на свои подозрения. — Хабибти, — он постарался смягчить жесткий тон своего голоса, — взгляни на меня, прошу!
И едва она посмотрела на него, ему все стало ясно. Одир попытался отпрянуть, но Элоиза удержала его.
— Не надо… Пожалуйста! Просто подожди еще минутку! — взмолилась она.
В эту секунду Одир готов был выполнить любую ее просьбу — даже подарить целый мир.
Боль отступила так же внезапно, как и возникла. Элоиза чувствовала Одира глубоко внутри себя. Ей казалось, что между ними сейчас такая крепкая связь, которой не достичь никакими словами и обещаниями.
Элоиза попыталась согнуть ноги и ощутила, как муж дернулся внутри ее и снова выругался. Она еле сдержала улыбку, потому что еще ни разу не видела, чтобы ее могущественный, гордый муж потерял контроль над собой настолько, чтобы отпускать такие ругательства.
Он продвинулся чуть глубже, но на этот раз в его движениях ощущалось не неистовство страсти, а почти нежность. Элоиза и не знала, что он может быть таким чутким. И именно этого она не хотела, потому что понимала, что после такого отношения ей будет гораздо больнее, когда момент единения закончится и они снова вернутся к своему противостоянию.
Элоиза приподнялась на локтях. Одир снял с нее платье, отшвырнул его и наконец обнял ее, обнаженную, прижался к ее груди своей грудью, поросшей жесткими волосками.
Он обхватил ягодицы Элоизы, входя в нее до предела. Она обняла его широкую грудь, чувствуя себя в объятиях мужа защищенной как никогда прежде. В голове мелькнуло: «Что бы ни случилось между нами дальше, этот момент навсегда останется в моей памяти».
Одир начал двигать бедрами, и Элоиза ощутила, как внутри ее зарождается невероятное ощущение. Ее дыхание стало прерывистым, она услышала вскрик, но не могла сказать, кто из них двоих его издал.
Элоизе казалось, что она стоит на пороге чего-то неуловимого, ускользающего от нее. Это походило на чувство, которое она испытывала этим вечером, — будто все, чего она хочет, находится вне ее досягаемости. И она задавалась вопросом, сможет ли обрести это. Речь шла вовсе не о сексе и не об оргазме… Элоиза жаждала овладеть сердцем мужа и с болью понимала, что он никогда ей этого не позволит…
Но она не успела додумать эту мысль, потому что внезапно взлетела вместе с Одиром на волну наивысшего наслаждения.
Глава 7
2 августа, 02.00–03.00, Херон-Тауэр
Одир ощущал себя совершенно опустошенным и потрясенным самым сильным оргазмом из всех, что ему довелось испытать, и все же его терзало чувство вины и беспокойство. Необходимо обдумать то, что стало ему известно. Его жена оказалась девственницей!
Это был неоспоримый факт. Неужели он ошибался, считая, что Элоиза ему изменила? Впрочем, то, что она не спала с Маликом, не значит, что она не околдовала его, заставляя вести себя безрассудно, разорвать свою торжественную клятву Одиру. И это конечно же не объясняет, почему Элоиза сбежала из Фаррехеда в другую страну и исчезла на целых полгода.
А вдруг он несправедливо осудил ее, без всяких объяснений принудил приехать сюда и, не считаясь с ее чувствами, потребовал, чтобы она снова жила с ним, родила ему наследников? И все это чтобы обеспечить безопасное будущее своей стране… Но раз он может так плохо обращаться с женой, что же тогда он натворит со своей родиной?
Элоиза пошевелилась в объятиях Одира. Он все еще стискивал ее так крепко, словно от нее зависела его жизнь.
Принц медленно разжал объятия. Какая-то часть его души все еще хотела снова отдалиться от Элоизы, но это был выбор труса, а трусом Одир никогда не был.
* * *
Лицо Одира освещал бледный лунный свет. Элоиза взглянула на мужа и поняла, о чем он думает. Он начал сомневаться в ее предательстве. Она оправдана в его глазах.
Она ждала, что почувствует удовлетворение, но оно не спешило ее охватывать. Элоиза не чувствовала вкус победы, потому что в этот момент она ощущала лишь пьянящий аромат специй, исходящий от Одира, и видела горечь в его глазах.
— Почему ты не сказала мне? Какого черта ты целовалась с Джарханом? — спросил он, надевая брюки.
И в одно мгновение овладевшая сердцем Элоизы эйфория куда-то испарилась, сердце сжалось.
Секреты. За годы своей жизни в ее душе их столько набралось! Элоиза ощутила знакомое беспокойство. Не в силах выдержать взгляд Одира, она отвернулась и начала медленно натягивать платье.
