– Миссис Фиск, – предостерег ее Человек- Паук, – вы не понимаете. Взывать к его рассудку бесполезно!
В ответ она бросила на него усталый взгляд.
– Но он ведь все еще человек, не так ли? Мой опыт показывает, что любой человек способен прислушаться к доводам разума.
Но яростный рык Манфреди был непохож на человеческий. Разобрать слова в крике, с которым он кинулся к ней, было почти невозможно.
– Мой дворец! Моя земля! Мои стены! Мое небо!
Излучаемый им свет потускнел, заморгал, то угасая, то снова вспыхивая. Во мраке склада казалось, что старый гангстер то исчезает, то возвращается из небытия. Но, как бы он ни был быстр, благодаря разделявшему их расстоянию Марко успел выступить вперед и заслонить Ванессу Фиск от обезумевшего старика.
Манфреди ударил его в грудь. Марко упал. Детонатор выпал из его рук и покатился, отскакивая от обломков на полу. Вначале казалось, что он упадет набок и не причинит никакого вреда, но, пока устройство катилось по полу, его кнопка явственно щелкнула – и не один раз, а целых три.
Снизу ярко полыхнуло желтым и красным. Пламя вырвалось наружу, точно фонтан расплавленного металла.
– Нет!!!
Упав на четвереньки, Сильвермэйн перебрался через тело Марко и бросился вниз. Теперь уже невозможно было понять, что освещает его – внутренний свет или зарево разгорающегося пожара.
Марко поднялся на ноги. Широко ухмыльнувшись, он подал Ванессе Фиск скрижаль, которую сжимал в руке.
– О! Благодарю вас, Майкл.
– Для такой классной леди, как вы – все, что угодно!
Человек-Паук, все еще державший опору, скрипнул зубами.
«Она получила скрижаль и сейчас уйдет... но я не могу бросить Сильвермэйна умирать там, внизу. Пусть он чокнутый, пусть даже моя тайна будет раскрыта...»
– Послушайте, я не могу больше держать! Бегите отсюда, да поскорей!
Марко прикрыл Ванессу Фиск собственным телом, точно щитом, и оба пустились бежать. Как только они скрылись, Человек-Паук смерил взглядом расстояние до охваченной пламенем лестницы, развернулся и отпустил опору. Стоило тяжелому стальному брусу наклониться, Питер оттолкнулся от него обеими ногами и преодолел половину расстояния до лестницы одним прыжком.
Лишенная поддержки опора упала вбок, стена накренилась и начала падать прямо на него. Сжавшись в комок, Питер прыгнул еще раз. Как только вытянутые руки коснулись пола, он подтянулся вперед, подобрал под себя ноги, прыгнул в последний раз и нырнул в подвал, точно в адское пекло.
Наверху громыхнуло так, будто настал конец света. Внизу повсюду полыхал огонь. Языки пламени плясали вокруг, извивались, отбрасывая мириады причудливых теней, слизывая и пожирая все, кроме камня. Стоя в самом сердце пожара и все еще светясь странным внутренним светом, Сильвио Манфреди пытался выхватить из огня корчащиеся, чернеющие на глазах страницы.
– Пора убираться отсюда! – крикнул Человек-Паук, с трудом пробившись к нему.
Сильвермэйн оглянулся на его голос. Он стал неимоверно, невероятно стар. Лишь глаза его остались теми же – точно такими же, как у мальчишки, забравшегося в полицейское хранилище всего несколько дней назад.
Покачав головой, Манфреди бросился прочь, волоча за собой шлейф из пепла от зажатых в руке тлеющих страниц. Человек-Паук погнался за гангстером сквозь лабиринт его дворца, но тут сверху вновь раздался оглушительный грохот.
Предупрежденный паучьим чутьем, Человек- Паук отскочил в сторону за миг до того, как часть перекрытия над подвалом обвалилась. Сильвермэйн упал, и лавина бетона и стали рухнула на него, придавив ему ноги и одну руку. Не обращая внимания на опасность и боль, Человек-Паук метнулся к нему и принялся разбирать завал. Паучье чутье вновь встрепенулось: жуткий скрежет наверху означал, что складу еще не конец. Но Питер продолжал трудиться, освобождая старика из-под обломков.
Вдруг веки Сильвермэйна дрогнули. Открыв глаза, он поднял свободную руку и судорожно сжал пальцы, изо всех сил пытаясь вспомнить то, что когда-то слышал.
– Эй, Паучок, так как оно называется? Ну, помнишь? Что за зверь утром ходит на четырех ногах, днем – на двух, а вечером – на трех? Как он называется? Это какая-то великая тайна. Сдается мне, если я разгадаю ее, то стану так богат, что...
И тут веки его сомкнулись. Внутренний свет угас. Казалось, он мертв.
Человек-Паук сдвинул брови и продолжал откапывать старика.
Сверху вновь донесся грохот, на который будто отозвалось паучье чутье. Уцелевшие остатки потолка дрогнули, готовые вот-вот обвалиться. Прежде чем Питер успел освободить бывшего босса Маггии, Манфреди вновь открыл глаза. На этот раз в них не было ничего, кроме прежнего угольно-черного алчного блеска.
– Кто ты? – прохрипел он.
То были его последние – и в то же время первые – слова.
Остатки потолка рухнули. Человек-Паук хотел было остаться на месте, но на этот раз паучье чутье не ограничилось предупреждением и заставило его отпрыгнуть прочь. Многотонные стены и крыша рухнули, завалив подвал, погасив пламя, уничтожив обгорелые остатки дворца памяти – похоронив все.
* * *
В НЕСКОЛЬКИХ кварталах от опасного места Ванесса Фиск стиснула в руке скрижаль, глядя, как рушится, оседает вниз громада заброшенного склада. Пламя пожара вспыхнуло напоследок и погасло, оставив за собой огромное черное пятно – точно брешь на месте зуба, выпавшего из пасти гигантского чудища.
Она взглянула на человека исполинского роста стоявшего рядом. Рана на его плече сочилась кровью, одежда превратилась в лохмотья, пока он оберегал ее от опасности. Голова его была покорно опущена, однако он то и дело искоса, украдкой поглядывал на Ванессу.
Он чем-то напоминал ей мужа, Уилсона – в обоих чувствовалась огромная сила. Но очевидные различия только усилили тоску по мужу.
– Майкл, я не знаю, какие чувства внушаю вам. Но, если бы речь шла о чувствах, я сказала бы, что в моей жизни есть место лишь одному мужчине.
– Понятно. Вам ничего такого не придется говорить. Правду сказать, мне очень хотелось бы, чтоб не пришлось. Мне пора.
С этими словами он двинулся прочь.
– Подождите, я ведь не расплатилась с вами.
Но он не остановился.
– He-а. Мне не надо.
Чем дальше он уходил, тем меньше казалась его фигура. Вскоре она скрылась из виду, слившись с прочими темными тенями ночи. Ванесса печально вздохнула.
– Ага, мне тоже вроде как жаль этого дуболома.
Вздрогнув, она обернулась. За ее спиной в воздухе покачивался вниз головой Человек-Паук.
– Ты жив.
– По-моему, да, – он пожал плечами – застенчиво, как многие юноши, не успевшие с возрастом обрести уверенность в себе. – Впрочем, жизнь – только сон, верно?
