«Теперь деньги на ремонт уж точно не помешают!»
Он уложил Рэнди в холле. Тот снова был в отключке, но дышал. Опасаясь, что он мог пострадать сильнее, чем кажется, Человек-Паук похлопал его по щеке.
– Проснись! Вечеринке конец!
Веки Рэнди затрепетали.
– Что случилось? Кингпин сбежал?
«Да, смелости у парня – на целый полк, но вот смекалки…»
Входные двери распахнулись, и внутрь ворвались несколько человек в синих мундирах. За ними следовали подкрепления. Убедившись, что за Рэнди есть кому присмотреть, Человек-Паук воспринял появление полиции как намек на то, что ему пора.
Путь в Выставочный зал был завален обломками, поэтому он направился к взорванной бандитами двери запасного выхода. Ни лимузина, ни Кингпина в проезде, конечно, уже не было. Только теперь почувствовав боль от множества ушибов, Человек-Паук полез на крышу.
«Скорее всего, побило осколками мрамора. Но и Кингпин, конечно, руку приложил. Ну и бой – все равно, что драться с “русскими горками”!»
Первым, на что он обратил внимание после собственных синяков, оказалась площадь. Толпа не стала реже, но теперь она была разделена на группы. Ближайшая из этих групп находилась внизу, прямо под ним, перед входом в Выставочный зал. Здесь, под пристальным наблюдением прессы, демонстрантов – включая Киттлинга – дюжинами грузили в полицейские фургоны, припаркованные вдоль бетонных дорожек.
«Им предъявлены обвинения? В чем? Стоп. Они – что же, решили, будто во взрывах виноваты студенты?»
Из зоны, отведенной для прессы, за оцепление вышел человек в белой рубашке и галстуке. Подойдя к полицейским, он начал о чем-то расспрашивать их. Пит даже издали узнал Робби Робертсона – несомненно, тот беспокоился за сына. Полицейский отвел Робби к Рэнди. Несмотря на руку на перевязи, пострадавший юноша ждал погрузки в один из фургонов – и это была вовсе не машина «Скорой помощи».
«Ничего себе! Убойный первый семестр в колледже…»
Лучшее, что Питер мог сделать – это изловить настоящих виновников взрывов и вернуть на место скрижаль. Служебный проезд был пуст, но вдалеке мелькали габаритные огни восхитительно экстравагантного лимузина, уносившегося прочь вдоль Шестой авеню. Лимузин был достаточно велик для того, чьи мускулы можно принять за жир.
«Как сказал этот парень, должен же кто-то тебя остановить. Почему бы не я?»
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
ГОРОДСКОЙ шум не проникал внутрь звуконепроницаемого лимузина. Тишину в салоне нарушал лишь шорох колес, и голос Уэсли прозвучал в динамиках так отчетливо, будто он сидел рядом:
– Я стер записи камер наблюдения в зале, как планировалось, сэр, но, думаю, вы понимаете, что оставляете за собой след в целую милю шириной?
Фиск откинулся на спинку мягкого сиденья.
– Конечно. Вся полиция занята в кампусе, а лазеры малой мощности в моем лимузине ослепляют дорожные камеры на пути. Студенты слишком напуганы, чтобы опознать меня, а четверо оставшихся в живых охранников меня и вовсе не видели. Что до последнего свидетеля – этого паладина с шилом в заднице, – пусть идет по следу. Зачем тратить силы и охотиться за ним позже, если я могу уничтожить его сейчас, в уютной домашней обстановке?
– Как пожелаете, сэр.
Ответ на вопрос был дан, но Уэсли не прекращал связь.
– Чем я еще могу удовлетворить твое любопытство, Уэсли?
– Прошу прощения, мистер Фиск. Я понимаю, что скоро увижу все сам, но… как выглядит эта скрижаль?
Кингпин не видел вреда в том, чтобы доставить удовольствие верному помощнику. Он осторожно провел пальцем по затейливым письменам, выбитым в камне. Пиктограммы повторялись с такой точностью, словно гравировал их не человек, а машина.
– Она крепка, Уэсли – совсем как я. По прибытии я немедленно спрячу ее в хранилище, но это лишь временная предосторожность. Ты сможешь начать работать с ней уже через пару часов.
– Благодарю вас, сэр.
Уэсли дал отбой, но Кингпин продолжал рассматривать скрижаль. Эта вещь, хранившая «величайшую тайну в мире», напомнила ему о его собственных тайнах. Рано или поздно Ванесса узнает правду: Ричард мертв. Тогда она уйдет от него, а без ее любви – и без наследника – и он, и все, чего он добился, исчезнет, забудется.
А вот этот камень – совсем другое дело. Он существовал на протяжении многих эпох и будет существовать еще многие тысячи лет. Не сделав ничего, просто-напросто существуя, эта скрижаль превзошла его, самого Кингпина…
Ну что ж. Заманив паука в свою паутину, он, по крайней мере, хоть немного развеется.
* * *
КАРАБКАЯСЬ по гладкой, без единого окна, стене роскошного здания посреди Адской Кухни, Человек-Паук наблюдал за воротами частного гаража, распахнувшимися перед огромным лимузином.
«Как ни противно признавать, что это было легче легкого, но…»
Припав грудью к стене и по-паучьи перебирая руками и ногами, Питер полз наверх. Для его тела это было вполне естественно, но все равно Питеру всякий раз становилось слегка не по себе – стоило только представить себя со стороны.
«Такой самовлюбленный тип, как Кингпин, наверняка меньше чем на пентхаус не согласится – пусть даже это чересчур очевидно. Кстати, об очевидном…»
Окна верхних этажей были темны – все, кроме одного, под самой крышей. Его закрывали стальные жалюзи, но свет пробивался сквозь щель в них, словно маня внутрь. Даже без паучьего чутья было ясно: там, внутри, поджидает опасность. А уж когда Человек-Паук подобрался поближе, паучье чутье во весь голос подтвердило его догадку.
«Жалюзи задержат меня не более чем на пару секунд, но если Кингпин – это сыр, то мышь – я. Прежде чем шагнуть в мышеловку, посмотрим-ка, как там обстоят дела».
Повиснув над окном вниз головой, он заглянул в ту самую щель, сквозь которую свет пробивался наружу. За окном оказалось нечто вроде огромного тренажерного зала. Внутри, в огромном кресле – пожалуй, так мог бы выглядеть трон в представлении дизайнеров «Баркалонгера» – сидел Кингпин. Перед ним полукругом выстроились вооруженные телохранители. Задрав головы, они смотрели в запертое окно, точно на экран, где шло лучшее телешоу всех времен и народов.
Бандиты держались напряженно, неуверенно – то направляли стволы на окно, то опускали их, чтобы в следующую же секунду вскинуть вновь. Совсем как глупые собачонки, решившие, будто увидели белку, затем осознавшие, что это всего лишь опавший лист, но все еще сомневающиеся – вдруг все же стоит пуститься вдогонку?
Из чистого озорства Человек-Паук выстрелил паутиной, сдернул с крыши над головой кровельную плитку и пустил ее, точно камешек по поверхности воды, вдоль стены сбоку от окна. От неожиданности бандиты едва не выпрыгнули из собственных шкур.
– Босс?…
Фиск и не шелохнулся.
