– Можно нам на него взглянуть? – спросил Дакс.
Докк почему-то нахмурился:
– Кит все еще без сознания, но состояние стабильное. Так что можете войти.
Этого нам оказалось достаточно. Мы вбежали в лазарет. Уж не знаю, как Докку и Грейс удалось перетащить Кита со стола на койку. Теперь его шея была обмотана бинтами. Два их жгута были завязаны у него под мышкой – вероятно, для большей надежности. Из-под повязки торчали слои марли, положенные на случай, если кровь все-таки просочится из-под аккуратных швов Докка. Лицо Кита немного порозовело. Когда мы втаскивали его в лазарет, оно было пугающе бледным.
– Через несколько часов очнется, – послышался сзади голос Докка, тихо вошедшего вслед за нами.
– Держись, дружище, – тихо сказал я Киту. – Самое скверное позади.
Я произнес первое, что пришло на ум. Кит мог и не слышать моих слов. Дакс наклонился к нему, оглядывая повязку.
– Ты здорово поработал, Докк, – произнес восхищенный Дакс.
– Мне помогали.
Словно по сигналу, задняя дверь лазарета открылась, и мы увидели Грейс. На ней по-прежнему были мои шорты. Их покрывал густой липкий слой крови. Свитер исчез. Должно быть, сняла, когда вместе с Докком спасала жизнь Кита. Теперь на ней была простая черная майка на лямках. Видно, нашлась у Докка. На майке темнело всего несколько пятен крови.
Грейс настороженно посмотрела на нас с Даксом. Наверное, боялась, что мы и сейчас считали ее виновницей случившегося. Ноги сами понесли меня к Грейс. Она слегка оторопела, когда я обнял ее за плечи и крепко прижал к себе. Потом и она обняла меня за талию.
– Спасибо, – глухо пробормотал я, уткнувшись в ее волосы.
Моя благодарность ошеломила Грейс, но она не пыталась вырваться из объятий.
– Не за что, – ответила она, упираясь мне в грудь.
Рядом послышалось покашливание Дакса. Грейс отстранилась от меня. Ее взгляд вновь стал настороженным.
– Грейс, я очень виноват перед тобой! – без обиняков выпалил Дакс. – Я не имел права все свалить на тебя. А потом еще кричать, когда ты спасала Кита… В общем, спасибо.
– Рада помочь, – ответила Грейс, улыбнувшись одними губами.
Дакс кивнул и только теперь сообразил, что мешает нам. Он с виноватым видом посмотрел на нас.
– Словом, извини, – пробормотал он, отходя туда, где стоял Докк. – И еще раз спасибо, Грейс.
Ее улыбка стала шире. Грейс повернулась ко мне. Кровь Кита запачкала ей шею, оттенив ключицы. Прежде их скрывал мой громадный свитер. Я вдруг растерялся, не зная, о чем говорить.
– Может, тебе нужно что-то обсудить… наедине? – спросила она.
Я покачал головой:
– Кит ведь придет в себя только через несколько часов?
– Докк так говорит, – пожала плечами Грейс. – Ему виднее.
– Не знаю, что бы мы сегодня делали без тебя, – признался я.
Как раз это я знал. Просто гнал мысли о возможном исходе событий, если бы Грейс не отправилась с нами. Кит был бы уже мертв, это как пить дать. Девчонка из вражеского лагеря – красивая противница – спасла жизнь моему лучшему другу. Я оказался перед нею в неоплатном долгу.
Грейс поджала губы. Видно, и ей пришли в голову такие же мрачные мысли.
– Будем считать, что вы не напрасно взяли меня с собой.
– Так оно и есть.
Я провел рукой по своим всклокоченным волосам, потом по лицу и тяжело вздохнул. Время едва перевалило за полдень, а я уже был вымотан до предела. Желудок громко урчал. Желания есть не было, но тело требовало пищи.
– Есть хочешь? – спросил я Грейс.
– Угу, – кивнула она.
– Тогда идем перекусим, а потом вернемся и псмотрим, как наш Кит, – предложил я.
Она снова кивнула. Я коснулся спины Грейс, и мы пошли. Уже возле двери я сообразил, что мы не одни, и убрал руку. К счастью, Грейс этого не заметила.
– Мы сходим поесть. Вам чего-нибудь принести? – спросил я Докка и Дакса.
– Мне не надо, – ответил Дакс. – Я сам скоро пойду.
Докк согласился.
Мы вышли наружу. Теперь, когда Кит был вне опасности, мне дышалось гораздо легче. Разум еще не осознал всего случившегося, но от мыслей о другом исходе событий у меня кружилась голова. Я тряхнул ею, прогоняя докучливые мысли. Нечего им делать в моем мозгу.
Грейс молча шла рядом. Взглянув на нее, я сразу вспомнил, как спокойно и сосредоточенно она вела себя все это время. Полная уверенность в своих способностях. Ни малейших сомнений в себе, даже когда ее огульно назвали виновницей. Мы с Даксом только и могли очумело смотреть на раненого Кита, а Грейс не растерялась. Она делала то, чего не умели мы.
– Грейс, послушай…
– Слушаю.
– Вечером я хочу кое-что тебе показать.
Живот почему-то свело нервным спазмом.
– Что именно? – сдвинув брови, спросила она.
– Пойдешь со мной? – спросил я, не отвечая на ее вопрос.
Грейс наморщила лоб, словно озадаченная моим предложением. Я боялся, что она скажет «нет», особенно после моих утренних «любезностей». Конечно, положение пленницы не оставляло ей выбора, но я спрашивал по другой причине. Мне хотелось, чтобы она пошла со мной по доброй воле. Я ждал ее ответа, слушая, как колотится сердце. Грейс глубоко вдохнула и…
– Да.
Глава 10. Благодарность
Хейден
«Да».
Итак, Грейс согласилась вечером прогуляться со мной. Мое сердце радостно запрыгало. Пока что мы шли в лагерную столовую. Злые и неодобрительные взгляды, какими Грейс награждали еще утром, сменились легким любопытством. Похоже, слухи о ее роли в спасении Кита успели распространиться по лагерю. В столовой, когда мы усаживались, ей приветливо улыбнулась Хелена – женщина средних лет. Грейс слегка растерялась, но я чувствовал, что ей приятно.
Ели мы молча. В моей черепной коробке теснились мысли. Ведь Грейс спасла моего лучшего друга. Я ощущал необходимость хоть как-то ее отблагодарить. Но я не умел высказать даже самых простых чувств и надеялся выразить это своей задумкой. И конечно же, хотел загладить вину за свое хамское поведение утром.
Я вовсе не собирался рычать и огрызаться, однако сдержаться не мог. Накануне я проявил слабость, поддался искушению. Поцеловав Грейс, я, как ни странно, почувствовал себя предателем, наплевавшим на безопасность своего лагеря. Я сблизился с девчонкой из лагеря вражеского, хотя в ней самой я не видел врага. Мне было ненавистно чувство вины, тут же захлестнувшее меня. Но еще сильнее я ненавидел то, что мне понравилось целоваться с Грейс. Очень понравилось, иначе бы я не рассердился (причем всерьез), когда она оттолкнула меня. Видно, и она испытывала противоречивые чувства.
