Когда наконец я посмотрела на Дакса, в его светло-карих глазах не было злости. Меня это удивило. Лицо Дакса выражало озабоченность. Почти что грусть. Он внимательно разглядывал меня, следя за моей реакцией. Потом Дакс сделал глубокий вдох и наморщил лоб.
– Мне стыдно, – наконец произнес он. – Я было подумал, что между вами что-то замутилось. Выходит, я ошибся.
– Да, – тихо подтвердил Хейден, усаживаясь на кровать. – Ты ошибся.
– Но знаешь, я бы вполне нормально отнесся, если бы между вами…
Дакс оборвал фразу, повернувшись к Хейдену. Я даже заморгала. Чего-чего, а такого признания от Дакса я не ожидала. Я думала, он обрадуется, что между Хейденом и мною ничего нет. А он, похоже, расстроился.
– Не к чему тут нормально относиться, – холодно сказал Хейден.
Внутри меня зашевелился гнев, добавляясь к уже имевшемуся «букету» из досады и душевной боли. Одно дело – слова отрицания. Но Хейден произнес их с излишней холодностью, и это меня по-настоящему ошеломило. Ведь он знал о моих чувствах к нему. И теперь открещивался от них в моем присутствии и в присутствии Дакса.
– Ладно, дружище, как скажешь, – сказал Дакс и даже поднял руки.
Тема была исчерпана. Дакс встал с кушетки и расправил выбившуюся из джинсов серую рубашку.
– Кстати, ребята, есть хотите? – спросил он, растирая ладони.
– Нет, – сухо ответил Хейден.
Я покачала головой. Аппетит у меня пропал еще в лазарете.
– Тем лучше… – пробормотал Дакс и вновь нахмурился. – Я тут подумал… Тот парень, которого мы видели в Уэтланде… Как вы думаете, он заразный?
– Не знаю, – ответил Хейден.
Казалось, это его вообще не волнует. Хейдена словно подменили. Таким равнодушным я его еще не видела, и новая версия его мне очень не нравилась.
– Интересно, с какой болезнью этот парень валяется в их лазарете? – рассуждал вслух Дакс.
Он брел к двери, желая поскорее выбраться наружу из крайне напряженного пространства хижины.
– У того человека рак, – сказала я.
Это были мои первые слова с тех пор, как Дакс видел наш поцелуй. Невинный поцелуй, ровно ничего не значащий. Я говорила монотонно, глядя в пол.
Мои слова были встречены молчанием. От меня ждали пояснений.
– Рак? – повторил ошеломленный Дакс. – Тогда почему у него волосы не выпали?
– Волосы теряют в результате терапии: химической или лучевой. От самого рака они не выпадают.
Я подняла глаза. Парни с любопытством смотрели на меня. Их так и подмывало спросить, откуда я это знаю, но они молчали.
В памяти всплыло изможденное женское лицо. Неестественно обвислая кожа, болтающаяся на костях. Все, что осталось от тела, съеденного болезнью. Под конец она совсем ослабела. Даже руку удерживать не могла. Мне приходилось укладывать ее иссохшие пальцы себе на ладонь. Мы ничем не могли ей помочь. Та же участь ждала человека, которого мы видели в лазарете Уэтланда. В нашем нынешнем мире не существовало высокоразвитой медицины. Нам от прежней жизни достались антибиотики, но в лагерных лазаретах не было ничего даже отдаленно похожего на химиотерапию. Я сморгнула наворачивающиеся слезы, тряхнула головой, прогоняя тяжелые мысли. Мне не хотелось продолжать эту тему, но я все же сказала, обращаясь к Даксу:
– Не бойся, ты не заразишься.
Сухие слова я подкрепила слабой улыбкой. Дакс тоже улыбнулся. Улыбка была грустной. Дакс быстро подошел к двери.
– Пойду перехвачу чего-нибудь, – неуклюже произнес он. – Вы тоже подходите, если передумаете.
Махнув нам, Дакс вышел. Я осталась наедине с Хейденом, полная бурлящих чувств. Во мне боролись, требуя внимания, душевная боль, досада, недоверие и гнев. Я старалась смотреть куда угодно, только не на Хейдена, но против воли мой взгляд все время обращался к нему.
Я прищурила глаза, добавив сердитого огня. Ничего ему не скажу. Вот так. Если ему угодно отрицать все, что происходило между нами, пусть делает это сам. Утверждал, что у него нет никаких чувств ко мне? Я могу сделать то же самое.
– Грейс… – произнес Хейден.
Он вздохнул, словно чувствовал, что я смотрю на него, сама того не желая. Потом повернулся ко мне. Я отвела взгляд, со всей доступной мне непринужденностью привалилась к стене и стала разглядывать собственные ногти.
– Что?
Мой вопрос прозвучал более сердито, чем хотелось бы, но убрать из голоса все эмоции было чертовски трудно.
– То, о чем я говорил Даксу…
– Хейден, не надо мне ничего объяснять! – резко оборвала я его.
Я чувствовала на себе его взгляд, отчего моя злость только возрастала.
– Ты очень четко разграничил положение каждого из нас.
Хейден молчал. Я невольно подняла на него глаза. Он пристально наблюдал за мной и хмурился.
– Ты рассержена, – заметил он.
Сейчас голос Хейдена звучал менее напряженно, чем в присутствии Дакса.
– Рассержена? – неубедительно соврала я. – С чего ты взял?
Меня захлестнуло новой волной жгучего гнева.
– Грейс… – вздохнул он.
– Нечего произносить мое имя таким тоном! – огрызнулась я.
Меня раздражал его тон. Казалось, Хейден вот-вот сообщит мне какую-то скверную новость. Я вдруг почувствовала себя круглой дурой. С чего я взяла, что у него могут быть ко мне такие же чувства, как и у меня к нему? Их и не было. Он видел во мне только врага. Все моменты, которые я принимала за нежность и ласку, были вызваны не его желанием, а временной потерей контроля над собой, когда он оказывался в плену телесных потребностей.
Все, кроме минувшей ночи, когда я спала в его объятиях.
Я тряхнула головой, стараясь думать связно. Конечно же, Хейдену было наплевать на меня, иначе он не посылал бы мне столько противоречивых сигналов и не стал бы все отрицать перед своим лучшим другом. Между тем Дакс дал понять, что не возражал бы против наших отношений. И даже тогда Хейден продолжал отрицать, хотя признание ничем ему не грозило.
– Что ты хочешь от меня услышать, Грейс? – спросил Хейден, в голосе которого вновь зазвучало раздражение.
Он смотрел на меня из другого угла хижины. Уровень его раздражения догонял мой.
– Тогда почему ты злишься? И не пытайся разыгрывать невозмутимость. Я же вижу, – сердито бросил он.
– Я не злюсь, – упрямо повторила я, прекратив играть в разглядывание ногтей.
Какие ногти, если мои пальцы были сжаты в кулаки?
– Перестань мне врать! – прорычал Хейден.
Он вскочил с кровати, подошел к кушетке и замер, скрестив руки на груди. Под пылающим взглядом Хейдена я почувствовала себя маленькой девочкой. Тогда я встала, отнимая у него часть преимущества в росте. Но он все равно возвышался надо мной.
