Я почувствовала, как сердце вновь пропустило удар от одной только мысли об этом воине.
Таком живом и настоящем герое моего пугающего своей реалистичностью, но все же такого сказочного сна.
Сказочного — потому что в нем присутствовали неизменные атрибуты тех волшебных историй, что в далеком детстве на ночь нам с братом читали нянюшки. Величественные замки, полные мистических загадок и таинственных подземелий, в которых под покровом ночи вершилось тайное зло; надменные красавицы, отдающие сердца суровым воинам; тяжелые испытания, обман и ложь, над которыми в итоге верх все равно брала любовь.
Но только вот в моем случае эта сказка оказалась слишком уж реальной, и потому сейчас по моим щекам прокладывали влажные дорожки горячие слезы. Я не могла до конца осознать, что же именно произошло за несколько ночных часов, но вся моя прежняя жизнь внезапно показалась такой бессмысленной…
Словно на мгновение я окунулась в настоящий мир, почувствовала себя по-настоящему живой — только для того, чтобы вернуться обратно.
Но только теперь мой старый мир окончательно померк перед очарованием и жизнью того, другого, и я не знала, как теперь продолжать быть прежней. Словно этот долгий сон подарил мне нечто большее, нежели простая возможность примерить на себя жизнь другого человека, он стал для меня настоящим глотком воздуха, он подарил мне возможность почувствовать себя другой.
И как теперь я смогу влачить прежнее унылое существование, когда мое сердце выбивает тактом одно-единственное имя? Имя вампира, который даже не существует в реальности, но образы которого будут неотступно преследовать меня всегда, в этом я не сомневалась.
Я не помню завершения этой ночи, перевернувшей мою жизнь, но смогла очнуться от непрестанных размышлений и воспоминаний только тогда, когда на горизонте узкой полоской заалел рассвет.
А дальше потянулись серые промозглые дни, наполненные бесконечными воспоминаниями об этом до боли реальном сне, который занимал все мои думы. Порой мне даже начинало казаться, что все эти события действительно происходили со мной когда-то, что на самом деле где-то живут мои вампиры — и где-то непременно ждет меня мой Аларис.
Но время шло, и каждый новый день не приносил ничего нового, кроме бесконечных горьких воспоминаний, от которых тоскливо рвалось сердце, отчаянно скучая по тому, кого на самом деле никогда и не знало.
Отец, замок, придворные — все осталось прежним, но только вот я сама уже не была привычной Трианой Де Леон, этот недолгий сон сумел изменить что-то во мне самой. И теперь уже моя прежняя жизнь превратилась для меня в один непрерывный серый сон, из которого я отчаянно мечтала проснуться.
Я подолгу пропадала в неухоженном парке, не в силах находиться в душной и тягостной атмосфере замка.
Отец, с которым мы никогда не были особенно близки, теперь и подавно стал для меня чужим — о, если бы только Дэйкас был здесь со мной! Уверена, с ним бы я могла поделиться яркими образами сна, и он бы обязательно меня понял. Но напряжение, давно витавшее между кланами людей и вампиров, обернулось настоящей битвой, и потому его присутствие сейчас было необходимо где-то там, где сейчас кипела война.
Я вновь печально вздохнула.
Сегодня выдался очередной серый пасмурный день, отчего на душе моей стало совсем тоскливо. Придворные давно уже привыкли к моей грусти, поэтому просто перестали обращать внимание на мое присутствие, и сейчас я тихо сидела на краю тронного зала, безучастно наблюдая за привычной суетой, и желая хотя бы на мгновение вновь почувствовать себя частью этой каждодневной суматохи.
Но с каждой минутой, проведенной среди напыщенной толпы разряженных дам и надменных мужчин, я чувствовала, что больше не могу притворяться, как раньше.
Этот мир был для меня чужим.
И если раньше я все же пыталась стать его частью, то теперь словно непроницаемая стена отгородила меня от прежней жизни. И эта стена — те непрерывно возвращающиеся воспоминания, от которых душу рвало на части осознание нереальности ярких образов, что постоянно всплывали в памяти.
Я медленно поднялась с жесткой кушетки и покинула тронный зал. Мой уход остался незамеченным, впрочем, как и всегда.
Осторожно спустившись по длинной лестнице — меня вновь неудержимо потянуло на воздух, туда, где я могла раз за разом предаваться воспоминаниям о том, чего никогда не было и быть не могло, — я остановилась в небольшом закоулке длинного коридора, застегивая легкую накидку, когда внезапно совсем рядом раздались приглушенные голоса.
В первую секунду я хотело было осторожно проскользнуть мимо, но когда в разговоре промелькнуло знакомое имя, невольно прислушалась:
— Ты хоть понимаешь, что он со мной сделает, когда я доложу ему новые сведения? Двадцать тысяч убитыми и около пяти тысяч пропавших без вести? Да за это одно он прикажет меня повесить! А когда узнает, что его наследник также считается пропавшим, меня ожидает долгая и мучительная смерть! — свистящий голос советника прозвучал в моей голове отдаленным эхом.
— Но ты же понимаешь, что мы не можем долго держать это в тайне? Мало того, что мы вынуждены скрывать информацию о положении дел от большинства придворных, так еще и сам король не будет знать этого! К сожалению, я не могу взять на себя столь большую ответственность, поэтому тебе придется прямо сейчас пойти к его высочеству и доложить ему о новостях. И будем уповать на то, что в пылу ярости он не сорвется на нас.
Голоса ближайших советников отца медленно удалились в сторону тронного зала, а я так и застыла на одном месте, не в силах осознать только что услышанное.
Но когда растерянное сознание, наконец, сумело в полной мере осознать страшную правду, мое оцепенение разлетелось вдребезги под горячей душной волной, поднявшейся откуда-то из глубины души.
Стремглав покинув замок, я изо всех сил побежала в сторону парка, приглушая сдавленные рыдания, рвущиеся наружу глухими стонами.
Душу раздирали на части горечь и боль от одной только мысли, что больше никогда не увижу брата. Все это время я смиренно ожидала его возвращения, не позволяя ни на минуту предательским сомнениям заполонить смятенный разум, и теперь они, торжествуя, вырвались наружу, сметая на своем пути остатки сознания.
В этот момент я напоминала самой себе смертельно раненое животное, стремящееся скрыться от преследователей, чтобы в одиночестве испустить последний вздох. Каждый вдох обжигал легкие, в груди закололо от быстрого бега, когда я, остановившись, позволила себе дать волю слезам.
Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем я, выплакавшись, наконец, обратила внимание на местность вокруг меня.
Этот лес совсем не походил на излюбленные мной златолиственные рощи, в которых так приятно было гулять осенней порой. Скорее напротив: деревья здесь тянулись изломанными силуэтами к грязно-серому небу, редкие кустики чахлой травы совсем не скрывали пересохшей и потрескавшейся проплешины земли. Если бы не отчаяние, овладевшее мной из-за подслушанной новости, я бы не забрела так далеко.
