Молчание, царившее в широких коридорах и пустынных залах, изредка нарушалось появлением безмолвной прислуги; несколько раз на нашем пути встречались вооруженные вампиры: по всей видимости, то были воины, несшие круглосуточную охрану внутри замка.
Я молчаливо шла вслед за хозяйкой, не зная, чем разбавить неловкую тишину: обе мы прекрасно знали, кто я такая, и во что превратилась размеренная жизнь Алариса после встречи со мной, поэтому никакие пустые фразы не смогли бы расколоть лед недоверия между нами.
Делма тщательно скрывала недоверие и легкую враждебность за маской гостеприимной хозяйки, но как вести себя наедине со мной, не могла точно определиться. Я же не находила в себе сил вести светские беседы с той, что имела полное право ненавидеть меня за то, что я, пусть и невольно, сотворила с ее сыном.
Так и не обронив ни слова, мы пришли к неприметной скромной двери, находящейся в спальном крыле замка. Аккуратно отворив ее, Делма сделала приглашающий жест — и я осторожно вошла вслед за ней, мгновенно оценив открывшийся вид.
Комната была просторной и светлой; большую часть стены напротив входа занимало широкое окно, сквозь которое осторожно заглядывали прощальные солнечные лучи, окрашивая разноцветные витражи в ровный закатный оттенок. Не знаю, отчего, но с первого взгляда мне пришлись по душе эти покои: возможно потому что обстановка в них внезапно всколыхнула старые детские воспоминания о покоях родителей, о том, как я любила тайком залезать в большое пушистое кресло, стоявшее у камина, и часами ждать прихода мамы…
Я прогнала мимолетное воспоминание и благодарно улыбнулась замершей в ожидании моей реакции Делме:
— Благодарю вас. Я и не представляла, насколько соскучилась по настоящей кровати, пока не вошла сюда.
Она улыбнулась и произнесла спокойным тоном, задергивая тяжелые занавески и погружая комнату в таинственный полумрак:
— Думаю, сейчас ты нуждаешься не столько в отдыхе, сколько в пище. Поэтому предлагаю последовать за мной в столовую, где ты сможешь утолить голод.
Она не успела еще закончить приглашение, как на меня нахлынула темная волна тошнотворных воспоминаний: я стою в темной закопченной комнате, наблюдая, как Иризи сжимает в своих руках уже мертвое тело молодого парня; вот я сама со зловещей улыбкой подхожу к пропитанным страхом клеткам и наслаждаюсь ужасом людей, запертых в них; вот горячие струйки крови сбегают по еще теплой коже моей жертвы, я ловлю их языком, смакуя каждую каплю… Душа судорожно сжалась от страшных воспоминаний, желудок неприятно засаднил: я заново ощутила металлический привкус крови на своих губах, ощутила, как быстро несется горячий поток сквозь словно оцарапанное горло, как горячая волна накрывает рассудок, сметая на своем пути все преграды, превращая меня в дикое животное, ведомое одним лишь инстинктом…
Она уже коснулась металлической ручки двери, когда поняла, что я продолжаю стоять на месте, не решаясь двинуться вслед за ней. Почувствовав на себе вопрошающий взгляд хозяйки замка, я вынырнула из пелены до боли ярких воспоминаний и произнесла, стараясь смягчить отказ вежливой улыбкой:
— Если честно, я не слишком голодна.
Она немного поколебалась, прежде чем осторожно предложить с улыбкой:
— В таком случае, возможно, у тебя есть желание принять ванну?
Я почувствовала, как от одной только мысли о горячей, исходящей обжигающим паром ванне все мое тело начинает судорожно чесаться, словно в отмщение за дни бесконечного пути, когда мы не останавливались ни на минуту, стремясь поскорее оказаться в безопасности. Не в силах сдержать радости, я горячо произнесла:
— Не представляете, как я мечтала об этом все это время! Буду искренне признательна.
Она понимающе кивнула и скрылась в коридоре, успев перед этим произнести, что сейчас же прикажет слугам греть воду.
Оказавшись в одиночестве, я позволила себе впервые за эти дни расслабиться и отдаться на волю кровожадно скалящимся воспоминаниям. Бессильно упав в обволакивающие глубины кресла, я прикрыла глаза и, наконец, с болезненной ясностью осознала, что со мной сотворили.
Стать одной из тех, кого я так боялась и ненавидела, перешагнуть все мыслимые грани человечности, оказаться так близко от того, чтобы окончательно потерять саму себя, — что же, Иризи по праву могла гордиться своей местью. Но больше всего пугало то, что я не знала, насколько глубоко простиралось ее влияние надо мной. Сумею ли я когда-нибудь преодолеть страшные воспоминания, вытравить из души черную отметину о пребывании в замке Крейцов, сумею ли забыть, какого это — быть идеальной машиной для убийства, без чувств, без эмоций, ведомой одной лишь жестокостью?
Я почувствовала, как меня вновь накрывает черная волна безысходности, первых вестниц которой я отчаянно гнала от себя все это время. Но тогда рядом со мной был Аларис, и я просто не могла позволить себе хотя бы на минуту стать слабой, ведь от этого зависела его жизнь, и без того изрядно покалеченная моим вмешательством.
Очнулась я от негромкого стука в дверь, вслед за которым в комнату вступили несколько рослых вампиров, удерживающих на своих плечах тяжелую ванну. Аккуратно опустив ее возле камина, они бесшумно удалились, так и не произнеся ни слова. Спустя минуту один из них вернулся и умелыми движениями заставил горку сухих поленьев, лежащих в жерле камина, заняться веселым пламенем.
Я внимала происходящему с каким-то странным оцепенением: равнодушно взирала на то, как большими ведрами слуги до краев наполняют огромное ложе ванной, как в комнате появляется невысокая служанка с большим кувшином в руках. Очнулась лишь тогда, когда она терпеливо встала передо мной и предложила помочь мне снять одежду. Торопливо покачав головой, я пояснила, что в этом нехитром занятии мне помощь не потребуется. Она лишь только украдкой пожала плечами, бросая презрительный смешок в сторону.
Я не собиралась обнажаться перед этой враждебно настроенной служанкой, да и мыться в ее присутствии не было ни малейшего желания. Но прямо отослать ее я не смела — а вдруг такой жест с моей стороны будет воспринят радушной хозяйкой как открытое пренебрежение ее гостеприимством?
К счастью, проблема разрешилась сама собой, когда я обнаружила отсутствие немаловажной детали предстоящего купания — полотна, в которое я могла бы завернуться после. Прежде чем служанка исчезла за дверью, я настойчиво посоветовала ей не торопиться, сопроводив слова мрачной ухмылкой. Ее разом побледневшее лицо подняло мне настроение, впрочем, ненадолго: ровно до того момента, когда я осознала, что никогда до этого не пользовалась в беседе со слугами угрозами, пусть и невысказанными.
И вновь я с горечью была вынуждена признать, что то было, пусть и мимолетное, но все равно тлетворное влияние Иризи.
Наконец, спустя пару минут, груда пыльной одежды оказалась на полу. Но я не спешила окунаться в приветливые воды ароматной ванны. Вместо этого я медленно подошла к высокому резному зеркалу, висящему напротив просторного ложа, и повернулась к нему спиной, готовя себя к тому, что увижу.
