– Что же ты такого сделала?
Эшлин мотает головой. Не хочет признаваться.
– Я даже не поняла толком, что ему показала. Какие-то документы по его счету в банке. Решила: раз он уже видел их раньше, то в этом нет ничего плохого. – Она прикрывает рот ладонью. – Но теперь я уже ни в чем не уверена. Не знаю, что натворила. Несколько недель спустя Калеб погиб, и боюсь, все это взаимосвязано, хотя в этом нет никакого смысла. Я боюсь, что каким-то образом виновата в случившемся. – Эшлин закрывает лицо ладонями.
– Каким именно образом? – уточняю я несколько властно. Я зла, чувствую в себе силу и желаю получить ответы на свои вопросы.
– Скорее всего, никаким. – Девушка глубоко вздыхает. – Просто меня гложет чувство вины, потому что Калеб погиб, а он был моим первым парнем, и папе придется разбираться с кучей бумаг. Теперь понимаете меня? Я не хочу иметь с этим ничего общего. Не хочу в это ввязываться. Я отсылаю заявления в университеты, и мне не нужно, чтобы мое имя светилось в новостях. – Она указывает на компьютер. – Я изучаю журналистику. Последнее, что мне нужно, – самой послужить темой для новостей.
Но я не понимаю ее. Совсем не понимаю.
– Что он искал? – тихо спрашиваю я.
– Не знаю, – пожимает плечами Эшлин. – Папа говорит, с этими счетами все очень непросто. Адвокаты, которые ими управляют, решают, когда получатель может самостоятельно распоряжаться своими деньгами. Я думала, Калеб в теме и просто хочет проверить детали. Это были обычные для таких случаев документы. Попечительство до двадцати пяти лет. И тому подобное.
– До двадцати пяти лет?
Эшлин морщится.
– Ну, это не так уж и плохо. Папа говорит, некоторые получают доступ к счету гораздо позже.
Калеб ждал своего восемнадцатилетия как манны небесной. Думал после него изменить свою жизнь. И все же вряд ли он из-за этого взбесился и решил провернуть аферу.
Эшлин берет меня за руку ее дыхание пахнет мятой.
– Пожалуйста, не говори никому об этом, – умоляет она.
Я представляю, как Калеб с улыбкой наклоняется к ней, как его окутывает ее аромат. Рука Эшлин дрожит.
– Папа убьет меня, – печально говорит она. – Дело было так. В прошлом мае Калеб приезжал в нашу школу и заранее попросил меня встретиться с ним. Сказал, что у него возникли кое-какие вопросы, но он не хочет, чтобы об этом знал мой отец. Спросил, смогу ли я сделать копию документов или хотя бы сфотографировать их. Сначала я согласилась, а потом перетрусила. Встретившись с Калебом, сказала ему, что у меня ничего не вышло. Тогда он снова позвонил мне в начале нового учебного года. В первые же выходные. Спросил, можно ли ему заскочить ко мне. Я подумала, что, может быть, вы расстались и он хочет увидеться со мной, но, приехав, Калеб попросил показать ему документы, касающиеся его банковского счета. Я уверена, ему показывали их его бабушка с дедушкой, и сочла это ерундой, о которой необязательно знать папе.
Она близка к тому, чтобы расплакаться, и мне не хочется видеть ее слез. Ей жаль себя, а не Калеба, а чувства вины мне и так хватает с лихвой. Чужого только не хватало. Однако кое-что в ее объяснениях цепляет меня.
– Документы, наверное, показывали не бабушка с дедушкой, а его отец? – почти шепотом, из уважения к мертвым, спрашиваю я.
Пересилив слезы, Эшлин качает головой.
– Нет, бабушка с дедушкой. Это они открыли счет на его имя.
– Ты ошибаешься. У него есть банковский счет, но он от отца.
– Да нет же, – громко возражает Эшлин, выпрямляя спину. Похоже, она из тех людей, которые во всем любят быть правыми. – В том-то и дело. Деньги перешли не его отцу. А сразу ему.
– Это как?
– Не знаю, как. Знаю только, что его отцу они не достались.
– Его отец умер, – говорю я. Представляю висящий в шкафу костюм. Доставшийся ему по наследству канцелярский нож. Спрятанные на полке в коробке фотографии. То, чего ему так не хватало в жизни, то, в чем он доверился мне.
Эшлин шмыгает носом.
– Его отец не умер. Поэтому мой папа и управляет банковским счетом Калеба.
* * *
Мы с Максом в молчании возвращаемся на стоянку. Я в размышлениях застываю у машины, и он кладет ладонь на мое плечо. Даты совпадают. Вот где пропадал Калеб в те выходные, когда ездил в университет к Террансу. Во всяком случае, какое-то время. Он приехал к Эшлин и попросил ее показать ему документы. Что он в них увидел? Что подтолкнуло его к последующим действиям? И есть еще кое-что, от чего мне сильно не по себе. Я отыскала ответы на свои вопросы, но найденному не рада. Пришло осознание: Калеб лгал мне с самого начала. То мгновение, когда он рассказал мне о своем отце, уткнувшись лбом в мой живот, – мгновение, когда я почувствовала с ним невероятную близость, – было сплошной ложью. И я влюбилась в того Калеба, которого не существовало. В ненастоящего Калеба. Наверное, бывали мгновения, когда правда лежала почти на поверхности, стоило только протянуть к ней руку, и Калеб заглядывал мне в глаза, но не видел в них понимания.
На полдороге к дому звонит мобильный. На экране высвечивается имя «Ив». Я принимаю звонок, и голос на другом конце трубки вызывает несколько другие ощущения, чем раньше.
– Джесса? – спрашивает Ив.
– Да?
– Возникла какая-то проблема?
Мелькает шальная мысль, что она знает, где я. Знает, что я принесу ей проблемы.
Слыша в ответ молчание, она продолжает:
– Ты вроде бы должна была прийти после уроков.
Смотрю на часы: и правда, я должна была прийти к ней час назад. Перевожу взгляд на Макса. Он качает головой. Похоже, Ив не видела мою машину, стоящую у его дома.
– Да, простите. Я припозднилась. Буду через полчаса. – Мне нужно то, что есть в этой комнате. Нужно обыскать ее сверху донизу, поскольку больше от Калеба ничего не осталось.
После очередного десятиминутного молчания, я спрашиваю у Макса:
– Это правда? Про его отца?
Его ладони напрягаются на руле.
– Мне он тоже сказал, что его отец умер. Эшлин может ошибаться.
– Угу, – соглашаюсь я, но сердце у меня не на месте. Чем больше я узнаю, тем больше понимаю, как мало знаю. Тем менее уверенной становлюсь в отношении всего, касающегося Калеба. Этот человек знал меня лучше, чем кто-либо другой, а я не знала о нем ничего.
Я ощущаю растерянность и отстраненность. Смотрю на Макса и думаю: а он на самом деле какой? Мы паркуемся перед домом Макса. Мне нужно пересесть в свою машину. Только бы Ив не видела ее здесь. Не хочу, чтобы она знала, что все это время я была с Максом. Я отмахиваюсь от этой мысли: такая вероятность слишком мала.
– Я тоже собираюсь туда зайти, – говорит Макс. – Не хочу, чтобы ты оставалась с ней наедине.
