Я выпрямляюсь. От шока у меня на секунду пропадает дар речи.
– Здесь была мама Калеба? Ив?
– Да, Джесса. Она искала тебя.
– Все вещи Калеба собраны. Чего она хотела?
– Я не стала приставать с вопросами к несчастной женщине. Сказала ей, что ты в библиотеке с подругой, но тебя ведь там не было, верно?
Мама смотрит на меня так, будто не знает, как меня наказать. Не помню, чтобы Джулиана когда-либо сажали дома под замок. Но я также не помню, чтобы его когда-либо ловили на лжи. Может, она ему легче давалась?
– Она спросила, может ли подождать тебя здесь, но мне нужно было ехать за продуктами для ужина.
Ив спрашивала разрешения остаться у нас дома. Что ей от меня нужно? У нее есть номер моего мобильного.
– Мам, – тихим голосом начинаю я. – Что-то случилось. Что-то нехорошее. Они говорят нам неправду о Калебе.
Мама закрывает глаза и делает глубокий вздох.
– Не надо, родная.
– Что-то не так с их домом. Что-то не так с этой женщиной. – Я качаю головой. От признания, наконец-то произнесенного вслух, все казавшееся нереальным становится реальным.
Мама кладет ладонь мне на плечо.
– Не надо, Джесса, – повторяет она и пытается притянуть меня к себе, словно объятиями можно избавить меня от абсурдных мыслей.
Я чувствую, что близка к разгадке. Мне просто нужно чуть больше времени. Чуть больше личного пространства. Быть подальше от всего этого и от Ив. Я не чувствую себя в безопасности в собственном доме после того, как она побывала здесь. Не могу находиться тут, когда в моей комнате лежат карманные часы Шона, когда мама Калеба может приехать в любую секунду. И в полицию обратиться нельзя, не втянув Калеба в то, от чего он бежит. В душе растет злость, в голове рождается план.
– Я хочу навестить Джулиана, – говорю я.
Мама облегченно вздыхает. Да, это ей по силам, это ее не пугает. Она может рассчитывать на сына.
– Конечно. Тебе полезно отвлечься. Я ему сейчас же позвоню, спрошу, свободен ли он в эти выходные.
– Я в состоянии позвонить своему брату сама.
– Да-да, разумеется. Просто я все равно хотела с ним поговорить.
Она уже пятится, и я стискиваю зубы так сильно, что скулы простреливает боль. Естественно, она хочет первой с ним поговорить. Обсудить, насколько я эмоционально нестабильна, убедиться, что он приглядит за мной. Ответственный, предсказуемый Джулиан. Его сестренка застряла на одной из пяти стадий горя: отрицании.
Утро пятницы
Я еду к брату сразу после занятий. Нужно только как-то прожить этот день. В школе я в безопасности, окружена людьми. Но нервы все равно на пределе, и я дергаюсь из-за любой ерунды: хлопнувшей в коридоре двери, идущего впритирку ко мне школьника, звонка в конце урока. Обеденный перерыв радует меня как никогда: я на полпути к цели и мне осталось вытерпеть всего три урока. Хейли сидит в столовой рядом со мной и ест из моей тарелки картошку-фри, к которой я не притронулась. Для привлечения моего внимания она стучит пальцами по подносу.
– Ты закончила? Собирать вещи Калеба?
– Закончила.
Адрес Хейли был записан в блокноте Ив. Если я хочу, чтобы подруге ничего не угрожало, нужно срочно менять тему разговора. И тут Брэндон из нашей команды бегунов спрашивает, наклонившись через стол:
– Они будут устраивать гаражную распродажу?
Понятия не имею, будут они устраивать гаражную распродажу, продавать вещи по интернету или через магазин подержанных вещей. Мне противно, что Брэндон чуть ли не слюни пускает, интересуясь этим.
– Наверное, они будут что-то продавать, но не знаю, каким образом.
– Можешь попридержать кое-что для меня? – спрашивает он.
«Люди – сволочи, – решаю я. – Или у них слишком короткая память».
– Нет, – отвечаю с раздражением в голосе.
Похоже, Брэндон считает, что с привлекательной мордашкой хорошие манеры не обязательны. Он хлопает ресницами, обиженно надув губы. Надув губы! Фу. И что в нем девчонки находят? Брэндон поднимает руки в защитном жесте, словно я животное, готовое броситься на него. Может и готова. Во всяком случае, очень хочется.
– Ладно, ладно, не кипятись, – говорит он. – Просто я бы неплохо заплатил за туристическое снаряжение.
Я мысленно перебираю спортивные вещи, собранные в комнате Калеба.
– За ботинки?
Они, конечно, недешевые, но сомневаюсь, что Брэндон не осилит покупку новых туристических ботинок.
– Нет, спальный мешок. Он классный, всесезонный. Такие стоят немерено, и мои родители отказываются тратиться на него.
Я задумчиво качаю головой. Вспоминаю, какие вещи нашла в шкафу Калеба и под кроватью.
– Не было никакого спального мешка.
– Посмотри в шкафу, – пожимает плечами Брэндон. – Такие обычно вешают. Из-за наполнителя. Говорю же, мешок отпадный.
Спальный мешок, который вешают. Большой. В памяти всплывает звук, издаваемый покачивающейся на чердаке вешалкой. Я выпрямляюсь.
– Откуда ты знаешь, что у него есть спальный мешок?
– Столкнулся с ним в туристическом магазине, – объясняет Брэндон с набитым ртом. Боже, ну как он может кому-то нравиться? – Мы с отцом покупали удочки. Калеб был в отделе походного снаряжения, стоял в очереди в кассу. Держал в руках спальный мешок и непромокаемую спортивную сумку. Жаль, если он так ими ни разу и не воспользовался.
Балка на чердаке – единственное непыльное место. Я хватаю Брэндона за запястье, и он вскидывает на меня испуганный взгляд.
– Когда?
Он высвобождает руку и, вытаращив глаза, оглядывает стол: не пялятся ли на нас? Мог бы этого и не делать. Все пялятся. Как же, Джесса Уитворт слетела с катушек. Плевать. Я предпочитаю эту Джессу той, которая испарилась вместе с Калебом. Брэндон театрально потирает запястье.
– Не знаю. Где-то в конце лета. Блин, Джесса. Прости. Брякнул, не подумав.
Я выскакиваю из-за стола и бегу искать Макса. Но не нахожу. У него сейчас урок. В лаборатории, наверное. Но я не знаю точно его расписание, поэтому могу ошибаться. Я несусь по коридорам, заглядывая в окошки классных комнат. Макса нигде нет. Отправляю ему сообщение: «Я знаю, что Калеб держал на чердаке». Ответа не получаю.
* * *
Я мчусь к машине, забив на последние уроки. Воображение рисует Калеба, каким я видела его в тот день на забеге. Стоявшего у стартовой линии и наблюдавшего за нами. Дождь все усиливается, нарастает. «Пора», – думает он. Как долго Калеб ждал идеально подходящего момента? И чего он ждал? Разлива реки, да. Но если он хотел сбежать, то мог просто сбежать.
Все воспоминания начинают медленно обретать форму. И я вспоминаю, что есть еще одно место, где я смогу найти ответы на оставшиеся вопросы.
