Таким образом, техноструктуру побуждают к замене производственных рабочих и другие соображения, помимо проблемы издержек (хотя последняя может быть важна сама по себе).
За тринадцать лет, с 1951 до 1964 г., рабочая сила в США выросла приблизительно на 10 млн человек — с 60,9 млн до 70,6 млн человек, но число производственных рабочих не увеличилось, а в первые годы этого периода даже сократилось. Это относится к производственным рабочим во всей экономике, исключая сельское хозяйство и отрасли услуг. В отраслях со сравнительно небольшим числом очень крупных фирм, то есть в высшей степени характерных для индустриальной системы, — в сталелитейной, автомобильной, нефтеперерабатывающей, табачной и пищевой промышленности — число производственных рабочих в 1964 г. было заметно ниже (а в некоторых случаях значительно ниже) уровня 1951 г.
[192] и продолжало понижаться до последнего времени. Объем же производства всех товаров в 1964 г. в полтора раза превышал уровень 1951 г. В 1960 г. в автомобильной промышленности число производственных рабочих было на 172 тыс. меньше, чем в 1953 г., а производство легковых автомобилей выросло за это время на полмиллиона единиц, и примерно так же увеличилось производство грузовиков и автобусов
[193]. За весь этот период наблюдался весьма значительный рост занятости в разряде «белых воротничков»
[194].
Согласно недавно проведенным исследованиям, эти тенденции получают дальнейшее развитие. Будет наблюдаться быстрый рост занятости лиц свободных профессий и «белых воротничков» и лишь незначительное увеличение занятости в разряде «синих воротничков»
[195].
3
Одновременно с относительным снижением спроса на производственных рабочих растут потребности в высокообразованных специалистах. Техноструктура нуждается в них. Нужны также работники с более скромным образовательным уровнем для пополнения группы «белых воротничков».
Из этого следует, что если система образования не будет справляться с этими потребностями, то возникнет нехватка высокообразованных специалистов и избыток малоквалифицированной рабочей силы. Таково положение в настоящее время.
Люди, работающие в системе образования, могут тщеславно полагать, что они формируют эту систему в соответствии со своими идеалами. Конечно, их влияние нельзя отрицать, но решающая роль принадлежит экономической системе. То, что педагоги считают свободой, обычно есть лишь свобода реагировать на нужды экономики.
Требования к образовательному уровню рабочей силы на ранних стадиях индустриализации можно было бы изобразить в виде низкой пирамиды. Для работы в конторе нужно было небольшое число специалистов различной квалификации: менеджеров, инженеров, счетоводов, хронометристов и клерков. Широкое основание состояло из большого числа рабочих, выполнявших однообразные операции, для которых даже грамотность была роскошью. Этой пирамиде соответствовала и система образования. Население в массе своей получало начальное образование, требовавшее минимальных расходов. Те, кто желал получить более высокое образование, должны были платить за него или же отказываться от заработка на время учебы. Это приводило к тому, что такое образование получало меньшинство. До настоящего времени школьная система в старых промышленных районах все еще значительно отстает. Так повелось, что старые промышленные города имеют плохие школы
[196].
Потребности индустриальной системы в рабочей силе можно наглядно представить в виде высокой урны. Непосредственно вниз от вершины она расширяется, отражая потребность техноструктуры в людях с административными, организаторскими и плановыми способностями, в
ученых и инженерах, в руководителях отделов сбыта, специалистах по сбыту и снабжению, в тех, кто овладел искусством убеждать потребителя, и тех, кто обучен программированию и работе на вычислительных машинах. Она расширяется и далее, отражая потребность в «белых воротничках». Затем она круто сужается по направлению к основанию, отражая более ограниченный спрос на труд, связанный с мускульными и однообразными операциями, легко поддающимися механизации.
Это изменение потребностей в образовании носит прогрессирующий характер. Вершина урны продолжает расширяться, в то время как ее основание остается таким же или сокращается. Система образования реагирует на эти изменения, но с некоторым опозданием, что в какой-то мере характерно для любой реакции такого рода. Важно отметить, что новые требования к образованию находятся в противоречии с социальными установками предпринимателей. Последние, как отмечалось, пытались уподобить государство инкубу
[197]; они стремились ограничить его деятельность вопросами законодательства и правопорядка, защитой собственности и задачами обороны.
В настоящее время развитая корпорация должна признать свою зависимость от государства в отношении фактора производства, более важного для ее успеха, чем капитал. Такая перестройка социальных установок требует времени, соответственно запаздывает и реакция общества на происходящие изменения.
4
Результат этой запоздалой реакции состоит в следующем: в периоды, когда уровень занятости сравнительно высок, будут существовать многочисленные вакантные места для лиц с высокой квалификацией, а безработными будут в основном лица, не имеющие образования или достаточного опыта и стажа работы. Именно таково положение в настоящее время — эти строки пишутся в 1966 г., — и оно сохраняется уже в течение ряда лет. Существует много вакантных мест для лиц с высоким образовательным уровнем. Об этом свидетельствуют энергичные усилия, предпринимаемые индустриальной системой для набора специалистов в университетах, колледжах и даже посредством газетных объявлений
[198]. В то же время, поскольку эти вакансии еще не воспринимаются как естественная оборотная сторона безработицы, их учет поставлен крайне плохо.
