— Ты в Храме был?
«Шутишь? Что бы я стал там делать?»
— Отлично! — довольно потёрла я ладони. — Ребёночек ты увесистый, не всякая кикимора уволочёт… Похоже, пеленать придётся в целую простыню. Я никогда раньше этого не делала, так что потерпи.
Крестьянка с новорожденным на руках, в доме которой происходило это безобразие, обалдело смотрела на то, как я старательно заматываю кота в две извлечённые из её сундука с приданым простыни. Потом пришла в себя:
— Не так! Надо класть наискосок, нижний угол между задними лапами пропустить, а только потом заворачивать.
Гм, а хвост тогда куда?
Хаос страдальчески закатил глаза. Лорд Тиурра подпирал стену в углу и кусал кулак, чтобы не расхохотаться. Одна я стоически сохраняла серьёзность, хотя тоже хотелось заржать в голос. Или хотя бы захрюкать, глядя на торчащую из пелёнок рыжую усатую морду моего «дитятки».
Эх, надеюсь, всё получится. Если запелёнатый кот пролежит всю ночь в колыбели зря, он мне не простит… Точнее, простит, но куриные грудки, которые придётся купить в извинение, потянут на месячную стипендию.
Но на рассвете вместо кота мы обнаружили в колыбели берёзовое полено. Надеюсь, с Хаосом ничего не случится, тем более, что за ним следит Кай.
Сорокопут и примчался обратно первым. Пропел что-то на ухо лорду Тиурре и полетел к опушке леса. Показывает дорогу? Я рванула следом, в уме перебирая все ужасы, которые могли произойти с моим усатым сокровищем. Примерно семнадцатым вариантом стало «переродится в нежить». Не удержавшись, хихикнула — если однажды такое произойдёт, то спорю, с моим котом и лорд Тиурра не справится. Не говоря уж о его бабушке!
Мне показалось, что бежали мы целый час. Кай вывел нас на берег заболоченного озера, на краю которого, среди камышей, виднелись развалины избы. Почерневшие брёвна прогнили и рассыпались, остались только три или четыре венца. Я кинулась к двери — и тут же провалилась сквозь гнилое крыльцо в какую-то яму. Впрочем, уж, на которого я приземлилась, испугался больше меня. Выкарабкавшись, заглянула в дом — наступать на половые доски, цветом не отличавшиеся от стен, почему-то совершенно не хотелось. И узрела картину, от которой застыла в дверном проёме. У дальней стены на полу лежали четыре грязных кулька с перемазанными тиной младенцами, а вдоль этой шеренги туда-сюда расхаживал Хаос — и пел. Мурчание, курлыканье, подмявивание — так много разных звуков, причём приятных звуков, я от своего кота ещё не слышала. Полосатый хвост колыхался страусиным пером, касаясь то одного, то другого малыша. А те агукали и тянулись к игрушке… Может, эту идиллию так тут и оставить?
А если серьёзно, то как мы потащим четырёх младенцев вдвоём? И куда, кстати, делась кикимора?
На вопрос о кикиморе полосатый пройдоха махнул лапой в сторону елового леска:
«Поищите там!»
Оказывается, днём кикиморы часто прикидываются старыми пнями или корягами с вывороченными корнями. Спряталась такая трухлявая, замшелая, скособоченная раскоряка где-нибудь под ёлкой, и поди догадайся, что это и не пень вовсе.
Я сама додумалась использовать поиск пальцами, и в результате пришла к покосившейся корявой коряге, в которой с трудом угадывался старушечий силуэт. Брр! Ну и создание — горбатое, кривобокое, руки, даже скорее лапы, разной длины. На одной тощей грабле шесть крючковатых, похожих на корни, пальцев, а на другой вообще семь. Волосы — пук увядшей травы, а кожа — морщинистая и бурая.
— Налюбовались? — послышался за спиной голос лорда Тиурры. — Тогда не тяните. Голубое пламя против них отлично работает. А уничтожить придётся, если она повадилась красть младенцев, уже не остановится.
Понятно. Сейчас сделаю. Кстати, у меня появилась идея, как доставить домой малышню. Хаос же был запелёнат в две простыни. Вот их и используем. Свяжем кольцом и повесим на шею, а младенцы окажутся вроде как в гамаке. Так должно быть легче, чем нести в руках. А герою дня котику придётся топать своим ходом — его мне уже не дотащить.
У околицы нас поджидали четыре лишившиеся детей мамаши и священник Храма, готовый немедленно сотворить над возвращёнными малышами все нужные обряды. Когда из леса показались мы с младенцами наперевес, на улицу выбежала вся деревня. Нас хватали за руки, благодарили, кланялись. Вскоре мне это надоело, и я спросила в лоб:
— Скажите, где тут можно помыться? И ещё: детей спас этот кот. Найдётся для него миска сметаны?
Пока я плескалась у колодца, нашёлся целый таз. И самое удивительное, что он в Хаоса поместился! Полосатый проглот сожрал всё и даже вылизал дно. Надеюсь, ему не поплохеет потом от тряски в карете.
На обратном пути лорд Тиурра неожиданно спросил:
— Эль, когда ты была счастливее всего?
Ответ пришёл сразу:
— Помнишь, мы спасли из горящего дома маленького мальчика? Вот когда я отдавала Андреса матери.
— Вон как… — непонятно отреагировал лорд Тиурра.
Ну да, именно той ночью я чувствовала своё призвание и полноту жизни острее всего. А ещё — тогда он был со мной.
Но ему я этого не скажу.
Кстати, а когда это мы перешли снова на «ты»?
Глава 6
Ребенок всегда способен преподать взрослому три урока: он весел безо всякой причины, всегда чем-то занят и умеет любой ценой добиваться желаемого.
Марк Твен
Снег незаметно пропал, и днём солнце так грело, что прохожие снимали плащи и шапки. Но по вечерам ещё было прохладно. А у меня заканчивался третий год в Академии, и предстояло решить, что я собираюсь делать летом. Пока ясно было одно — жить в доме лорда Тиурры я больше не смогу. Впрочем, и поместье Эрранд меня особо не привлекало. Тереса, конечно, тоже была бы мне рада, но мешать им с Аленом не хотелось — пусть хоть кто-то будет счастлив. Может, спрятать уллы с аурой и пойти бродить по дорогам, как я это делала раньше? Угу, с котиком в котомке, а полосатое счастье, между прочим, тянет почти на две трети пуда. Хотя, если нанять лошадь, то неподъёмный проглот — не проблема. Только надо брать не чистокровку вроде Ясеня, а какую-нибудь низкорослую мохноногую лошадёнку местной породы. А могу вообще устроиться охранять торговый караван… только чтоб ползли не слишком медленно, а то будет скучно. Вообще мысль соблазнительная, надо обдумать…
Из мечтательной забывчивости на скамейке меня вырвал пронзительный голос леди Острис:
— Студентка эйд Эрранд! Вас ждут в учебной части!
Заозиралась — никого. Что за напасть? Но не почудилось же? Ладно, схожу посмотрю, хотя кто бы это мог быть? Почему-то на ум пришла бабушка лорда Тиурры, от одной мысли о которой передёрнуло. Надеюсь, я никогда больше не встречусь с этой чрезвычайно милой леди. Дороги у нас разные, так что пересекаться им ни к чему.
Но оказалось — это лорд Трент и леди Рени, мои папа и мама. Я присела в реверансе, напряжённо соображая, что могло стрястись или чего я натворила. Вроде ничего особенно криминального, кроме обычных выходок для забавы. Не пожаловались же на меня за морок лисьего хвоста, который я намедни прицепила Элвине, устав от её приставаний? Кстати, снимать морок пришлось кому-то из преподавателей. Колин не пожелал вмешиваться, а остальным студентам моя иллюзия оказалась не по зубам. Так в чём дело?
