Довольно того, что когда мы ехали в карете, я невольно раз за разом отрывала глаза от книги и начинала пялиться на спутника, стоило тому отвернуться к окну. А стоило отвернуться мне, как Хаос сообщал, что лорд таращится на меня. Вот что, спрашивается, мы делаем? Ведь ясно уже, что предложенное им мне совершенно не подходит. Это как ветер взять и запереть в четырёх стенах. Так зачем мучаем друг друга?
Но остановиться казалось невозможным. Я чуть ли не ела лорда Тиурру глазами. Он был невозможно хорош! Волевое, очень красивое узкое лицо с упрямо сжатым ртом, волна тёмных, почти чёрных волос с малиновыми прядями на висках, разлёт густых тёмных бровей — и яркие сапфировые глаза. Разве тут можно устоять? А ещё мне нравились его широкие плечи и руки — изящные запястья, кисти с длинными, нервными, аристократическими пальцами. Я знала, какими сильными и какими нежными они могут быть… и бессовестно хлопала глазами, безуспешно пытаясь отвлечься сочинением стихов на древнеферейском. Хвала богам, пока удавалось держать себя в руках и не вздыхать вслух. Но, выходило, что я всё ещё влюблена. И если на расстоянии могу забыть о прекрасном — и, увы, совершенно неподходящем — лорде, то рядом с моей печалью самообладание улетало и таяло в воздухе дымком от костра.
А сам лорд вёл себя сейчас корректно и прохладно. Может, обиделся, что я не хочу остаться с ним на всё лето, а, может, просто остыл. Кто знает? Плохо, когда отношения такие, что нельзя ничего спросить прямо.
Так что говорили мы о русалках.
— Их называют по-разному в разных областях страны, — начал рассказ лорд Тиурра. — Русалки, мавки, ундины. Но суть одна — в такое существо может переродиться утопившаяся девушка, причём, заметь, тут обязательно должна быть замешана несчастная любовь. Русалки появляются из воды ночью, плещутся, играют, иногда выходят на берег чтобы расчесать волосы — и всё бы это было ничего… Но если поблизости появляется человек, мужчина ли, женщина ли, их стараются заманить в воду и утопить.
— Я слышала, что русалки поют.
— Вообще-то, есть другие, морские создания — сирены. Те в самом деле поют, заманивая корабли на рифы. А ундины в основном манят — смеются, зовут к себе. Но не это их самое сильное оружие. Ундина способна читать мысли и принимать облик самого дорогого или желанного для жертвы существа. Мужчина увидит в воде возлюбленную, мать — ребёнка, и так далее. И почти все идут на зов.
Как интересно! Даже маг не может забраться в голову к другому человеку и подсмотреть, о чём тот думает и кого любит. А ундина, выходит, может! Вот бы тоже научиться! Ведь получается, способ есть…
— О чём задумалась? — поинтересовался лорд Тиурра.
— О магии, — отозвалась я.
— О магии… — эхом отозвался он. Голос почему-то показался печальным.
Кстати, сама о заклинаниях я его больше не расспрашивала. Сейчас меня учили Колин и леди Рени, давая больше, чем я могла переварить, так что волшба разве только из ушей не лезла… Ну и пусть прекрасный лорд бережёт свои секреты дальше, не больно-то они мне интересны.
Через четыре дня мы приехали в расположенную на северном побережье деревеньку со странным и смешным названием Буль.
Глава 11
Некоторые люди думают, что будут счастливы, если переедут в другое место, а потом оказывается, что куда бы ни поехал, ты берёшь с собой себя.
Нил Гейман
Мы разговаривали со старостой деревушки, средних лет дядькой по имени Сирнап.
— Да, просил помощи, а как не просить, когда уже трое мужиков пропали? А не ходить в море мы не можем, ведь рыбой живём.
— Один совет могу дать сразу, — отозвался лорд Тиурра. — Ловите вашу рыбу в светлое время суток. Дневного света русалки не любят. А теперь расскажите, где пропали люди и где, как вы говорите, кто-то видел девку с рыбьим хвостом.
— Дык к Гремящим скалам же плавали… Вон туды! — Староста махнул рукой на запад. — Там в тихую погоду отлично рыба клюёт, хотя сетью не половишь — вся о камни порвётся. А видел её Варёк, — Сирнап наморщил лоб, соображая, — вот там! — И ткнул пальцем в совершенно другую сторону.
М-да. И чему верить? Или русалки плавают туда-сюда?
— А девушки в деревне недавно не пропадали?
— Девушки? — староста набычился, пряча глаза. Потом вздохнул: — Ну, если честно, была одна, Олевой звали. Она сама сирота, но ладной была и дельной. С Ивадом встречалась.
Староста замолк, уставясь в песок под ногами, а я вздохнула. Похоже, скоро мы половину деревни по именам знать будем.
— И? — подтолкнул лорд Тиурра.
— Да кончилось всё неладно. Что-то у них разладилось, и вместо того чтоб пожениться, Ивад её шлюхой ославил. После этого ей от парней житья не стало. А потом она пропала.
Вот так история!
— А где сейчас этот Ивад, поговорить с ним можно?
— Так он первым и сгинул!
Теперь точно всё понятно. Похоже, Ивад сломал девушке жизнь, а та отомстила, пусть и после смерти. И продолжила мстить, уже всей деревне. Но, как бы ни грустна была история Олевы, а всё равно остановить ундину надо.
Обернулась к Хаосу, сидевшему на крыше навеса, под которым сушилась рыба, и критически разглядывавшему море.
«Что думаешь?»
«Не люблю воду. А тут много воды. Противной, солёной!»
Ну да, бывают, конечно, кошки на кораблях, но это, скорее, вынужденное исключение.
«Но рыба хорошая. Купи мне вон ту!» — передал мне образ большой золотистой трески.
Не вопрос, куплю. А на ловлю русалки, похоже, придётся идти одной. Фамилиар у меня принципиально сухопутный.
— Хорошо, — закончил разговор лорд Тиурра. — Возможно, нам понадобится лодка. Но это позже.
Староста поклонился и пошёл навстречу идущим по берегу и что-то оживлённо обсуждающим рыбакам.
Остановились мы в доме у пожилой вдовы тётки Виры. Кстати, скота в деревне почти не было, так, несколько овец да коз, потому что на песчаных дюнах, расстилавшихся во все стороны до горизонта, росла лишь скудная жёсткая трава, корову или коня на таком не прокормишь. Но, похоже, лорд Тиурра уже бывал в подобных местах, потому что по пути мы купили два мешка с овсом и туго перевязанную кипу сена, которая нелепо смотрелась на запятках кареты и которую всю дорогу общипывал Ясень. Кстати, поглядеть на моего красавца гнедого сбежалась вся деревня, таких тут прежде не видели. Ясень недобро косил глазом и нервно бил копытом. А я сочла нужным предупредить:
— Конь строгий, кусается и бьёт задом.
Ели мы, само собой, рыбу. Уху из сайды, жареную треску, копчёную корюшку и так далее. Я была довольна, главное, чтоб устрицами не кормили.
На следующий день после завтрака мы отправились в сторону Гремящих скал. С моря дул солёный ветер, и, хотя светило солнце, жарко не было. Поодаль на волнах покачивалась пара лодок с рыбаками, а потом мы увидели шедший вдалеке под полными парусами большой корабль и остановились посмотреть. Кажется, за парусником летели чайки — самих птиц против солнца было не разглядеть, но крики доносились.
