Через десять минут Кольм, хромая, поднялся по ступенькам Линейр-Хаус. Когда он подошел к парадной двери, дворецкий бросил на него возмущенный взгляд и ледяным тоном сообщил, что слугам положено входить через заднюю дверь.
— Я мистер Хэнкорт, меня ждут, — ответил он с холодной властностью, с которой обращался к солдатам, считавшим, что он слишком молод, чтобы его слушаться. Однако дворецкий оказался более крепким орешком.
— Это вы так говорите, — возразил тот, величественно фыркнув, и с сомнением посмотрел на убогий наряд Кольма и потрепанный чемодан, который он держал в руке.
— Мой дядя ожидает, чтобы я присмотрел, как будут распаковывать и расставлять библиотеку Дернли. Мне бы не хотелось, чтобы этот процесс затянулся по моей вине. — Он сделал вид, что собирается уйти, хотя не имел понятия, куда мог бы направиться.
Однако ему позволили войти.
Услышав голоса, в дверях кабинета появился герцог Линейр. Его несколько простоватое лицо озарила улыбка, и он поспешил в холл, чтобы поздороваться с Кольмом и проявить радушие, которого тот никогда прежде не знал в этом доме.
— Кольм, мой мальчик, как я рад, что наконец вижу тебя. Знаешь, переплетчик говорит, что не может найти подходящий оттенок для той редкой книги, которой нужно поменять обложку, — сказал герцог, как будто племянник — неотъемлемая часть его жизни и его не требуется представлять прислуге.
— Дай мальчику устроиться, прежде чем снова заставлять его работать, Хорри. — Тетя Барбара вышла из кабинета вслед за мужем и, подойдя к Кольму, быстро обняла и поцеловала его в знак приветствия, отчего тот удивленно моргнул и ответил ей тем же, вдруг почувствовав, что он не так одинок, как привык считать. — Твой дядя все утро томился в ожидании родственной души, которой он сможет излить свою печаль, а мне очень хочется не упустить этот туман и мглу, пока не вышло солнце.
Кольм бросил взгляд на унылый городской пейзаж за окном и поднял бровь в ответ на слова этой необычной герцогини, словно говоря, что в ближайшее время это маловероятно.
— Я не в состоянии проявлять интерес к старым книгам в такое время, к тому же я уже забыла, как нереально выглядит Лондон в тумане, — призналась она, с тоской взглянув в окно. Кольм снова с удивлением подумал, как люди с такими разными интересами могут быть так преданы друг другу. — Ты уже завтракал, мой мальчик? — спросила она, хотя часы показывали, что уже почти полдень.
— Да, некоторое время назад, дорогая тетя, — усмехнувшись, ответил он. Учитывая, что покойный дядя Огастас однажды побил его только за то, что Кольм заговорил в его присутствии, все это казалось огромным достижением с момента его последнего посещения этого дома.
— Тогда иди наверх и устраивайся, пока твой дядя не заставил тебя работать. Он забывает, как тяжело тебе пришлось этим летом, но, если он будет утомлять тебя своими жалобами на неподходящие оттенки кожи для переплета или неправильную расстановку его пыльных старых книг, ему придется отвечать передо мной и твоей сестрой Нелл.
— Но это действительно важно, — возразил дядя Хорэс, однако, бросив на Кольма озабоченный взгляд, сказал, что распаковка неповрежденных книг может подождать до завтра.
Не слишком уверенный в том, что ему нужен день отдыха, когда все мысли по-прежнему были заняты семейством Уинтерли, Кольм поднялся по лестнице и, не дожидаясь, когда это сделает дядюшкин лакей, разложил вещи. Потом он снова спустился вниз, чтобы посмотреть, не забыл ли дядя, что дал ему свободный день.
— Хорошо, что ты наконец здесь, мой мальчик, — рассеянно пробормотал герцог Линейр.
— Да, я рад, что вернулся. Все ли в порядке с книгами, которые я прислал?
— Да, да, ты хорошо поработал. Хотя я не должен был посылать тебя туда. Барбара говорит, мне должно быть стыдно, что я заставил тебя так долго скрываться под этой маской.
— С тех пор как лорд Дернли узнал, что я ранен под Ватерлоо и у меня есть шрамы, которые это подтверждают, он старался не смотреть прямо на меня. Не думаю, что при случайной встрече он опознает в вашем племяннике Картера.
— Ха! Этот человек болван, не стоящий того, что сделал ты и другие храбрые ребята, чтобы он спокойно спал в своей постели. Впрочем, если верить слухам, она скоро уже не будет его постелью.
Кольм сомневался, что она до сих пор его, но ему больше не хотелось думать ни об этом самовлюбленном пэре, ни о его пустоголовой жене.
— Он совершенно не знает, как надо обращаться с ценными книгами. Некоторые почти безнадежно испорчены.
Его высочество сокрушенно покачал своей седеющей головой.
— Я читал твои описи и предупредил переплетчиков, чего им ожидать. Это дает мне все основания снизить цену, чтобы компенсировать стоимость работ, которые придется выполнить, чтобы привести книги в порядок.
— Подозреваю, что ваши деньги уже потрачены.
— Да, и я подписал все бумаги. Барбара говорит, что в следующий раз пойдет со мной, если мне вздумается купить что-то дороже букваря. Но я дал слово и не могу забрать его назад, верно?
— Нет, даже если ваши деньги отправятся туда же, куда и остальные, — ответил Кольм. Расточительность его дяди была ничтожной по сравнению с мотовством Дернли.
— По крайней мере, теперь эти прекрасные книги в безопасности, и я жду не дождусь, когда увижу их расставленными, как положено, в их новом доме. Хотя Барабара говорит, что мне стоит подождать, когда закончат штукатуры и плотники, прежде чем отправлять их в поместье.
Когда герцогиню удавалось на время отвлечь от ее картин, она становилась одной из самых разумных женщин, которых встречал Кольм. Он не винил ее за то, что она не желала видеть всю радость и смысл своего существования в том, чтобы вести хозяйство в огромных домах, которые ее муж унаследовал в прошлом году. Если бы Кольм сам обзавелся женой, то не хотел бы, чтобы она пожертвовала своими интересами и посвятила себя только ему. И дело не в том, что он не мог позволить себе жениться. Брак его дяди и тети был чем-то большим, чем обычный светский союз, и неудивительно, что они многим пожертвовали, чтобы он состоялся. Однако с его стороны глупо представлять свою жену в образе темноволосой обладательницы пары прелестных сине-зеленых глаз и неотразимой теплой улыбки, которую мисс Уинтерли приберегала для более достойного мужчины. Она не могла бы принадлежать ему, даже если бы он был богатым внуком герцога, а не еле выжившим армейским офицером в отставке, и значит, ему пора ее забыть.
— Чуть не забыл отдать тебе это, Кольм. — Прервав его размышления, дядя протянул Кольму запечатанное письмо. — Его принес человек Фарензе. На нем твое настоящее имя, и я подумал, что ты не хотел бы, чтобы его переслали в Дернли-Хаус.
— Конечно нет, благодарю вас, — ответил Кольм и, глядя на аккуратно сложенное письмо с восковой печатью его светлости, гадал, чем он мог себя выдать. Неужели он так похож на отца? Эта мысль немного пугала, но он видел отца слишком давно, чтобы понять. Дернли не разглядели за убогим нарядом мистера Картера сына лорда Криса, поэтому, возможно, это не так, хотя они никогда толком не смотрели на слуг. Но проницательный человек вроде виконта мог заметить в нем черты Хэнкорта, с тревогой подумал Кольм. — Вы не возражаете, если я прочту его прямо сейчас, ваше высочество?
