– Бедная девочка! А ведь она, получается, сестра нашего Игоря? Удивительно. Почему я ничего не знала про ее существование?
– Спросите у своего мужа.
– Муж всегда мне говорил, что у Игоря других родственников, кроме меня и его самого, нету. Видимо, Саша тоже не знал, что у Трофима была еще и старшая дочь – сестра нашего Игорька. И она сейчас в больнице… Кстати, как ее самочувствие?
– Не узнавал еще.
– Как же ты так?
– Она вроде бы не сильно пострадала.
– Все равно! Мы должны навестить девочку.
Вначале Саше показалось, что он ослышался. Наверное, Анна Геннадьевна сказала «вы», а ему просто послышалось «мы». Но женщина смотрела на него требовательно.
– Узнай, в какой палате и в каком отделении она лежит, и поедем.
Тут уж речи об ошибке быть не могло. И Саша позволил себе удивиться:
– Как? Вы тоже пойдете?
– Конечно. А как ты думаешь? Она же сестра нашего Игорька. Я обязательно должна с тобой сходить к Верочке в больницу. И даже думаю, будет лучше, если мы всем нашим коллективом ее поддержим. Пусть видит, сколько у нее поддерживающих ее друзей.
Эта затея показалась Саше и вовсе чрезмерной. Но он не решился возражать начальству. Анна Геннадьевна все больше воодушевлялась своей идеей.
– Уверена, всем девочкам будет интересно познакомиться с сестрой Игорька, – заявила она.
Разумеется, все «девочки» поторопились хором заверить начальницу, что они будут счастливы повидать сестру сына их любимой Анны Геннадьевны.
А Нина Сергеевна по своей излюбленной привычке льстить начальству еще и прибавила:
– Фактически эта девочка вам как дочь! Ах, какая вы счастливица! У меня вот только сын, а у вас сразу и сын, и дочка!
Саше не оставалось ничего другого, как выполнить указание начальства. Их отъезд вызвал переполох во всем музее.
– Это вы куда? – спрашивали у них все.
И сияющая Анна Геннадьевна объясняла, что у нее обнаружилась дочь – сестра ее Игоря. В больницу они прибыли с большой помпой. По дороге были закуплены цветы и воздушные шарики, надутые гелием. Верочка даже побледнела, когда к ней в палату одна за одной влезла толпа незнакомых теток.
– З-з-здравствуйте, – кивнула им Вера.
– Ах, моя дорогая! Моя драгоценная!
И Анна Геннадьевна, обливаясь слезами, кинулась обнимать Веру, которая от такого обращения еще больше опешила.
– Если Игорь погиб, одна ты будешь мне утешением!
– Вы… Вы кто такая?
– Я тебе сейчас все объясню! – живо отозвалась Анна Геннадьевна.
Она начала рассказывать, но внезапно в открытую дверь из коридора пополз густой дым.
И кто-то на этаже закричал:
– Пожар! Горим!
Анна Геннадьевна вскочила на ноги:
– Эвакуация! Срочно!
Поднялся страшный переполох. Никто не мог понять, что надо делать. Женщины суетились и бегали по палате взад-вперед без всякого толка.
– Выводите пострадавшую. Дайте нам пройти!
Анна Геннадьевна первой повела Веру. В дверях она неожиданно столкнулась со своим мужем. А он тут откуда взялся? Тоже примчался взглянуть на свежеиспеченную родственницу? Вместе с мужчиной в палату ворвались еще более густые клубы дыма. Саша закашлялся, но Александр Петрович был невозмутим. Стоя в наползающих из коридора в палату клубах дыма, он воззрился на жену. Вид у него был строгий.
– Ты что задумала? – спросил он у нее.
– Вот, эвакуируемся. Пожар в больнице.
– Отпусти девушку. Это всего лишь небольшое возгорание. Ей нет необходимости покидать палату. Огонь уже потушили.
Анна Геннадьевна принялась возражать, но муж властно взял ее за руку и вывел из палаты:
– На два слова!
Они ушли и пропали. После их ухода дым вскоре и впрямь развеялся. Оказалось, что какой-то шутник кинул в соседней палате дымовуху, которая и начала безбожно чадить и наполнила дымом все помещение. Кто это мог сделать, установить не удалось. Свидетелей не оказалось. В тот момент, когда началось задымление, в палате никого не было. Все пациенты отправились на обед.
Как только улеглась суматоха, связанная с пожаром, вернулась Анна Геннадьевна с мужем. Александр Петрович пытался расспросить Веру про брата, но ошарашенная всеми случившимися с ней событиями молодая женщина была плохим собеседником. Она лишь слушала и кивала, что примечательно, не всегда вовремя и к месту.
– Что ты привязался к девочке? Она ведь никогда даже не видела своего братика. Что она может про него знать?
– А я хочу понять, как такое могло вообще получиться? Хорошо, пусть мы про них не знали, но они-то были в курсе нашего существования. Почему ее мать ни разу нам не позвонила? Не появилась? Что это за возмутительное наплевательство на родню?
– Ты сам тоже внимания к ним не проявлял.
– Сколько раз тебе объяснять, я ни сном ни духом! Знать не знал, что у папаши нашего Игорька была еще одна жена и от нее ребенок – девочка. Никто мне об этом не сказал!
– Сам должен был все проверить!
Тон Анны Геннадьевны был таков, будто бы она упрекала мужа. Но в чем? Что должен был проверить Александр Петрович? Анна Геннадьевна явно перегибала палку, но супруг возражать ей не стал. Он лишь снова попытался разговорить Веру. На этот раз речь пошла о ее собственной семье – матери и детях, тема была хорошо понятна и близка Вере, и разговор у них пошел куда живей. Вера охотно рассказывала про своих малышей, про маму, про мужа и его родню. Нельзя сказать, чтобы Александр Петрович наслаждался этим разговором. Вид у него был все еще мрачный.
Вскоре в больнице появился следователь. И сразу объявил:
– У меня плохие новости. Попрошу оставить меня наедине с потерпевшей.
Такие слова пробудили в груди у Саши целую бездну чувств. И главным было возмущение. Он и его девушки столько сил потратили на это расследование. Столько бегали, следили, искали. И теперь, когда у следователя появились какие-то важные новости, они должны уйти? Он что, не понимает, что они при этом чувствуют? Как следователь может быть так жесток с ними?
Но следователь был непреклонен:
– Всем выйти вон! Мне необходимо поговорить с одной лишь Верой.
Ну, это уж фигушки! Саша только сделал вид, что выходит из палаты больной. А сам незаметно скрылся за шторкой, которая отделяла небольшой предбанничек, находящийся перед душевой и туалетом. Вчера Веру поместили в платную палату, где имелись все необходимые удобства. Вот тут-то Саша и спрятался. Он искренне надеялся, что следователю не придет в голову проверять санузел. И ему повезло. Следователь ограничился тем, что плотно закрыл входную дверь за последним покинувшим палату посетителем.
