— Микелин, — повторил этот голос то же странное слово. — Где микелин?
И на этот раз Митрофан почему-то понял, что его спрашивают о той красивой золотой монете, которую он только что продал.
— Нету у меня вашего микелина… — хотел он ответить, но вышло так, что эти слова и произносить не надо, что неизвестный собеседник понял их сразу, едва Митрофан их подумал.
— Нету, — подумал он дальше. — Христом Богом клянусь, нету!
— Можешь не клясться, — ответил голос в его голове. — Я верю. Ты не сможешь сейчас соврать. А где микелин?
Митрофан только подумал про Нефедова, про его мелочную лавку, про запоры на дверях — а тот, кто обосновался в его голове, уже все понял. А потом получилось и вовсе странно: в голове у Митрофана заспорили, как будто там уже был не один человек, а двое. Притом спорили они на каком-то ином языке, но Митрофан их непонятным образом понимал.
— Надо вернуться, — говорил один, — вернуться за микелином…
— Никак нельзя, — отвечал второй, — мы задержимся, а корабль должен уйти в свое время, иначе мы не попадем в спираль. Ты же понимаешь, чем это чревато.
— Но микелин…
— Мы вернемся за ним позднее. Мы вернемся за ним на другом витке.
— А что делать с этим?
— Выкинь его.
— Это вы обо мне, что ли? — обиделся Митрофан.
Точнее, только хотел обидеться, но не успел, потому что дверца кареты распахнулась и он вылетел на мостовую.
Городовой Ерофеев, который нес дежурство в Апраксином переулке, увидел, как из большой черной кареты выкинули человека. Карета и до того показалась ему какой-то странной — уж больно тихо и плавно катила она по мостовой.
Ерофеев засвистел в свой свисток и побежал за подозрительной каретой, придерживая саблю. Сабля у него была неудобная, на бегу она всегда колотила Ерофеева по ноге, но с этим уж ничего не поделаешь. Добежав до выброшенного человека, Ерофеев увидел, что это старый мазурик из числа монахов Нефедовской лавры. Невелика птица, даже если насмерть зашибся, никто плакать не будет.
Однако непорядок.
Городовой снова проследил взглядом за черной каретой, но тут увидел нечто вовсе несообразное.
Карета эта мало того что катила по мостовой бесшумно, теперь она и вовсе оторвалась от мостовой и летела по воздуху, все быстрее и быстрее, пока не растаяла в ночном небе над крышами.
Городовой попятился, перекрестился и подумал, что больше не будет пить в заведении Николая Парфеныча. Неизвестно, что старый барыга в водку подмешивает.
Возвращаясь домой, Надежда думала: «Ну, наконец все осталось позади! Можно забыть о злополучных обезьянах, старинных монетах и таинственных незнакомцах. Теперь нужно взяться за ум, навести дома порядок, приготовить к приходу мужа вкусный обед и вообще стать примерной женой…»
«Давно бы так! — прозвучал ее внутренний голос. — А я тебе что говорил?»
Не поддаваясь на эту провокацию, Надежда открыла дверь в квартиру, вошла в прихожую и сразу же почувствовала смутное беспокойство.
Кота в прихожей не было.
В этом еще не было ничего особенного — Бейсик не всегда встречал ее, иногда он наблюдал с подоконника за птичками и так увлекался этим зрелищем, что забывал обо всем на свете.
Но интуиция подсказывала Надежде, что на этот раз все не так просто.
И действительно, сделав несколько шагов по коридору, она увидела, что дверь мужнина кабинета приоткрыта.
Уходя из дома, Надежда всегда плотно закрывала эту дверь, потому что если Бейсик проникал в кабинет, он устраивал там самый настоящий погром. Почему он так поступал с упорством, достойным лучшего применения, Надежда не знала, но факт был налицо, и если она не успевала навести в кабинете порядок до прихода мужа, то ей изрядно попадало. Непонятно, почему ей — ведь погром в кабинете устраивал кот. Но факт опять же налицо.
Надежда вошла в кабинет и ахнула.
На этот раз Бейсик превзошел самого себя.
Все бумаги с письменного стола были сброшены на пол, украшавшие этот стол фигурки и статуэтки разбросаны по всей комнате, шариковые ручки и карандаши, которые аккуратный Сан Саныч держал в красивом медном стаканчике, раскатились по углам, а на самом видном месте валялась перевернутая коробка от принтера.
— Бейсик, скотина, что ты устроил! — воскликнула Надежда, оглядываясь по сторонам. — У тебя совесть есть?
Разумеется, кот ей не ответил, его вообще не было в пределах видимости. Наверняка дрыхнет где-нибудь в безопасном месте, довольный сделанным.
Как бы то ни было, нужно было срочно наводить порядок.
Надежда наклонилась, чтобы подобрать коробку от принтера…
И тут у нее прихватило поясницу.
Только этого не хватало! Радикулит — самая неприятная болезнь, делать что-то тяжело, но никто тебе всерьез не сочувствует… вот как теперь навести порядок?
Ах, если бы разбросанные вещи сами разошлись по своим местам, как расшалившиеся дети!
Не успела Надежда это подумать — и коробка от принтера поползла к шкафчику, где она обычно лежала.
Надежда попятилась, глаза ее от удивления полезли на лоб. Она даже забыла о пояснице. Наверное, это ей только показалось… глаза, что ли, устали…
Она несколько раз моргнула, снова взглянула на коробку…
И коробка снова двинулась в прежнем направлении.
«Господи! — подумала Надежда. — Неужели из-за той удивительной монеты я приобрела свойства, о которых рассказывал Михаил Юрьевич? Неужели я научилась передвигать предметы силой мысли? Да у меня эта монета и была-то всего ничего — не больше часа! И вообще, зачем мне это свойство? От него одни неприятности…»
Она отвела глаза от коробки — и снова взглянула на нее.
И коробка снова поползла по полу.
— Да чтоб тебя! — крикнула Надежда и запустила в коробку тапку…
И тут же коробка издала громкий обиженный вопль, перевернулась, и из нее выскочил Бейсик.
Возмущенно мяукнув, он припустил на кухню, всем своим видом показывая, что хозяйка его смертельно обидела.
— Слава богу, это всего лишь кот! — вздохнула Надежда и принялась за уборку. Радикулит у нее от удивления прошел.
