В гараже я спросила первого попавшегося шофера, где мне найти Косолапова.
Это был парень лет тридцати, с широким привлекательным лицом и светлыми, коротко постриженными волосами.
Прежде чем ответить, тот оценивающе оглядел меня и проговорил:
— А ты здесь новенькая? Я тебя раньше не видел! Зачем тебе Пашка? Я ничуть не хуже!
— Вот еще! — фыркнула я. — Ты же женатый, вон у тебя кольцо на пальце!
— Что да, то да! — притворно вздохнул шофер. — Женатый, и детей у меня много, целых двое, и обе девочки…
— Ну, разве это много! — хихикнула я. — Вот у нашего колхозного бригадира Василия Ивановича пятеро, и все сыновья! Он все девочку хотел… а вообще-то мне Косолапов по делу требуется, мне ему нужно путевой лист отдать.
— А, так ты Анне Семеновне помогаешь! — догадался водитель. — Так бы сразу и сказала. Пашка Косолапов вон там, в углу! — Он показал рукой в дальний конец гаража. — А тебя как зовут-то?
— Василисой, — честно призналась я. — А вас?
— Николай я, — ответил тот, — Николай Смородин.
— Надо же, какая фамилия хорошая! Я люблю смородину, особенно черную! — И я припустила к машине Косолапова.
Косолапов возился возле своего мусоровоза — той самой машины номер 312 МГМ, которая мелькала во всех трех ограблениях. Я окликнула его, он нехотя повернулся.
Это был крупный сутулый дядька с низким лбом, маленькими мрачными глазками и длинными, как у гориллы, руками.
Я вспомнила, что он почти наверняка соучастник нескольких ограблений, и почувствовала себя неуютно наедине с ним в темном углу гаража.
— Это ты Косолапов? — спросила я немного растерянно.
— Ну, допустим! — ответил он, вытирая руки промасленной тряпкой. — А ты кто такая?
— Василиса я, в конторе работаю! — сообщила я, преодолев робость. — Путевой лист принесла на сегодня…
— Принесла — давай! — ответил он лаконично и протянул за листом тяжелую руку.
Я заметила у него на запястье татуировку — кинжал и роза на фоне решетки.
— Это лагерная татуировка, — сообщил дядя Вася, когда вечером я рассказала ему обо всех своих открытиях. — Значит, этот Косолапов в свое время сидел. Ну, ничего удивительного, что он связался с грабителями. Наверняка с кем-то из них познакомился в колонии, и его привлекли к делу, когда задумали эту серию ограблений. Чаще всего такие шайки сколачивают коллеги по зоне…
— Ну, так что — мне можно больше не ходить на эту работу? — с надеждой спросила я своего шефа. — Я узнала все, что мы хотели, установила, кто из водителей сообщник Илоны…
— Нет, тезка, ты там еще немножко поработай! — перебил меня дядя Вася. — Последи за Косолаповым, может, он выведет нас на других участников шайки, а возможно, и на Илону. Кроме того, — добавил он мечтательно: — Кроме того, хорошо бы установить его график на следующие дни. Ты ведь не забыла — Иннокентий рассчитал для Илоны следующее ограбление. Хорошо бы его предотвратить и захватить грабителей с поличным! Перед ребятами оправдаться…
— Дядя Вася, может, не надо? — сказала я осторожно. — Вы уже один раз наступили на эти грабли! Попытались перехватить грабителей в банке «Северный баланс»! Не забыли, чем все закончилось? Вас теперь к милиции близко не подпускают, а у Леши Творогова от одного вашего имени судороги начинаются!
— Ну, со всяким может случиться… — смущенно проговорил он. — Тем более я должен доказать всем, что меня еще рано списывать! Я еще могу работать, и голова у меня на плечах имеется!
— Да я вовсе не поэтому вас отговариваю! — спохватилась я. — Просто к капитанам обращаться вам больше нельзя, они вас и слушать не станут! А вы сами говорили, что втроем мы банду никак взять не сможем, хоть Бонни и серьезный помощник!
Бонни приподнял голову с пола и зевнул с подвыванием, что означало, что в его жизни всегда есть место подвигу.
— Есть у меня одна мысль… — глаза у моего компаньона таинственно блеснули…
И как я ни просила, он все равно мне ничего больше не сказал, и на следующий день снова пришлось идти на автобазу в полном неведении. Ведь дядя Вася у нас в агентстве начальник, значит, его слово — закон.
На этот раз я сама составила суточный график для водителей, распечатала путевые листы и отправилась с ними в гараж.
У входа я снова столкнулась с Колей Смородиным.
— Что, опять Косолапова ищешь? — спросил он меня и подмигнул. — Не иначе, ты на Пашку глаз положила!
— Да будет тебе! — я махнула рукой и состроила ему глазки: — А у меня и для тебя путевка имеется!
— Эта путевка неинтересная! Вот если бы на Канарские острова или хотя бы в Турцию… Ну, давай, что там у тебя!
Я отдала ему путевой лист, он открыл кабину своего мусоровоза и засунул листок в карман на лобовом стекле.
Там же, рядом с этим карманом, я увидела цветную фотографию двух хорошеньких девочек — одна с косичками, другая — с рыжеватыми кудряшками.
— Дочки твои? — поинтересовалась я.
— Точно, — он широко улыбнулся, — Машенька и Дашенька!
— Красивые!
Косолапов возился со своей машиной все в том же темном углу. Вообще мне казалось, что он сам какой-то темный, мрачный и зловещий, так что я приблизилась к нему с опаской.
— Ну, что там у тебя? — спросил он, заметив меня в боковом зеркале машины.
— Путевку принесла! — проговорила я испуганно.
— Давай! — Павел вытер руки, взял путевой лист, взглянул на него.
Я развернулась и торопливо скрылась за соседней машиной.
Но, вместо того чтобы уйти из гаража, задержалась, крадучись обошла мусоровоз и выглянула из-за него.
Отсюда мне был виден Косолапов. Он огляделся по сторонам, достал из кармана мобильный телефон и поднес его к уху.
Наверняка хочет связаться со своими подельниками, сообщить им свой график поездок и согласовать время нового ограбления!
Я подкралась еще ближе, чтобы подслушать разговор.
— Мама? — проговорил Павел, дождавшись ответа. — Ну, как ты? Не лучше? Сестра приходила, сделала укол? Ты хоть что-нибудь поешь, я тебе в термосе оставил бульон. Ну, потерпи немножко, я вечером буду близко от нашего дома, зайду к тебе!
Он закрыл телефон и обернулся — видно, почувствовал чей-то взгляд.
Я едва успела спрятаться.
Надо же! Оказывается, подозрительный Косолапов — заботливый сын, и звонил он вовсе не подельникам, а больной матери! Выходит, внешность Косолапова обманчива, и он — совсем не тот человек, каким показался мне на первый взгляд…
Впрочем, одно другому не мешает, и преступник вполне может заботиться о матери в свободное от грабежей время… И вообще, может быть, это шифр, и у его «мамы» могут расти знойные усы или борода… И «сестра» вовсе не медсестра, а подельница…
