— Спать пойду. Спасибо за молоко.
Едва открыв глаза, Элис подумала о Клинте. До чего же притягательно он выглядел прошлой ночью в своих узких джинсах. Но это серьезное, почти ожесточенное выражение на лице… Хотя она его едва знала, все равно испытывала к нему жалость. Она не собиралась расспрашивать его. Но он с таким интересом слушал ее, вот она и решила дать ему возможность выговориться.
Ее вопросы его смутили. Он просто сбежал из кухни. А ведь ей хотелось, чтобы ему у нее было хорошо, чтобы он остался.
Боже мой, Элис, не будь дурой! Клинта ей еще не хватало. Он такой же, как отец Ханны — нигде долго не задерживается. Уедет, как только починят его машину. Он всего лишь жилец, и ей нужны только его деньги, а проблем ей и своих достаточно. Через четыре недели истекает срок выплаты по закладной. И если бы только сейчас у нее была работа, был бы шанс — пусть даже крошечный — этот срок продлить.
Она могла лишь молиться и надеяться, что Милли вовремя откроет ресторан. Последнее средство — продать маленький диванчик и два вольтеровских кресла. Она откинула простыню и встала.
Потом приняла решение. Денег за мебель не хватит, чтобы погасить долг. Но это — запас на черный день. Она глубоко вздохнула. Как же больно, когда нужда заставляет продавать собственное наследство.
Она оделась. Нежная голубизна футболки подчеркнула цвет ее волос. Не то чтобы она намеревалась произвести на Клинта впечатление. Но после того, как ночью он видел ее в жутком розовом халате, ей невольно хотелось выглядеть красивой. Она сунула ноги в шлепанцы и осторожно спустилась вниз, стараясь никого не потревожить. Еще не видя его, она услышала его голос:
— Хороший, хороший мальчик.
Босой, небритый, в джинсах и черной футболке, он сидел на корточках возле двери и гладил пса.
Элис невольно улыбнулась.
— Доброе утро, — сказала она.
— Доброе утро. — Загнанное выражение прошлой ночи исчезло с его лица. Клинт рассматривал ее с интересом. Она покраснела.
— Рано вы встали. Я-то думала, будете сегодня долго спать.
— Надо было позвонить в Талахасси по поводу работы. Но сегодня суббота, и там нет никого. А вы почему так рано?
— Я люблю вставать, пока Ханна еще спит. Тогда у меня есть время подумать. Я как раз решила продать маленький диванчик.
Его лицо вновь посерьезнело.
— Вы действительно этого хотите?
— У меня нет выбора.
— Уверен, прабабушка Рози с вами бы согласилась.
— Надеюсь, вы правы. Пойду позвоню Дженни и скажу, что после обеда она может забирать вещи.
Она заметила его пристальный взгляд.
— Что-то не так?
— Мне нравится ваш смех. — Лоб наморщен, словно он сам себе противен оттого, что делает ей комплимент.
— Спасибо, — неожиданная фраза все равно ее порадовала.
Между ними повисло странное напряжение. К счастью, затявкал пес.
— Пойду готовить завтрак. Как вы пьете кофе?
— Черный и такой крепкий, что ложка стоит. Вам помочь?
— Нет. Отдыхайте, чувствуйте себя как дома.
Чуть позже, когда она вышла на террасу с миской еды для собаки и кружкой кофе, Клинт сидел на нижней ступеньке.
— Спасибо. — Он взял кружку и с наслаждением отхлебнул. Потом показал на дверь. — Петли совсем заржавели. После завтрака принесу из машины ящик с инструментом и налажу вам дверь.
Его предложение удивило и обрадовало ее. Но, в конце концов, он квартиросъемщик, а не плотник.
Она покачала головой:
— Вы здесь гость, Клинт. Никто не ждет, чтобы вы работали.
— Да не могу я, черт побери, целый день ковырять в носу. Радуйтесь, что она еще не слетела с петель
и не рухнула на Ханну.
— Ну хорошо. Сколько это будет стоить?
— Нисколько. Я не хочу от вас денег. Она подбоченилась.
— Что же вы тогда хотите? Он уставился на нее.
— Я…
Скрип двери не дал ему договорить. С еще розовыми от сна щечками Ханна протопала по ступеням и уселась возле Клинта.
— Почему твою собаку никак не зовут?
— Потому что он бродячий пес. Он ничей.
Уголки губ Ханны поползли вниз.
— Так не бывает. Все всегда чейные.
— Не каждый, Ханна. Иногда лучше быть одному.
Снизу вверх, расширив глаза, ребенок смотрел на него.
— Ты один, Клинт?
Он коротко глянул на Элис и уткнулся в свою кружку.
— Ты как твоя мама — слишком много спрашиваешь.
— Ты бы не был один, если бы у тебя был пес. Почему ты его не хочешь, Клинт?
Он помрачнел.
— Это было бы нечестно по отношению к нему.
— Ему нужно имя. Можно, я его назову?
— Если ты дашь ему имя, тебе придется оставить его у себя. — Он посмотрел на Элис. — Сначала лучше спроси маму.
Пес, будто все понял, поднялся и, виляя хвостом, потрусил к Ханне. Она просияла и погладила его по голове.
— Смотри, мама. Я ему нравлюсь. Можно я его, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, оставлю?
Глаза Ханны молили так, что отказать Элис не могла. Она посмотрела на пса. Ему нужен шампунь от блох, прививки и, Бог знает, сколько еще всего. Она подумала о счетах от ветеринара и расходах на корм. Но она не может снова выгнать бедолагу на улицу.
— Ну, пожалуй, да.
— Йо-хо! — от восторга Ханна захлопала в ладоши. Пес взлаял и лизнул ее в лицо. — Я уже имя придумала! Я назову его Гафчик, потому что он много гавкает.
— Замечательно. Ему подходит, — сказала Элис. — Пойдем в дом. Завтрак готов.
— Клинт, идем. — Маленькая ладошка Ханны легла в его руку.
Он вздрогнул так, будто хотел от нее сбежать.
Впрочем, Элис уже знала, что он не имеет ничего против Ханны. Но ему определенно неуютно рядом с ней. Он выглядит так, словно ее боится. Почему?
Если б она только знала. Может быть, ему просто нужно время, чтобы привыкнуть к Ханне. Но, может, есть и другая, более глубокая причина. Что толку ломать над этим голову? Клинт здесь и платит за комнату. На сегодня этого достаточно.
Глава 4
Клинт положил два шарнира на стойку в хозяйственном магазине.
— Вы здесь новенький, точно? — Толстощекий старикан за прилавком дружелюбно смотрел через очки в тонкой золотистой оправе. — Сдается мне, вы собрались чинить дверь.
— Вы правы.
Элис неохотно согласилась, когда он предложил ей привести в порядок дверь, и то лишь при условии, что за материал заплатит сама, а он возьмет ее машину. Сразу после завтрака он отправился во Флэтвиль на ее старом, громыхающем универсале, очень довольный, что может хоть ненадолго сбежать от нее и Ханны.
