«Что это такое?» – спросил я.
«Это, – ответил он, – нечто вроде урока перемещения. Вот положите свое яблоко на эту кучу газет, возьмите карандаш, как будто это волшебная палочка, и повторяйте движения этой фигуры».
Я согласился. Мне нравились домашние фокусы. «Оно взорвется или что-то в этом роде, не так ли?» – спросил я.
«Полагаю, что нет, – серьезно ответил он. – Оно просто будет перемещено в иное место».
И я начал копировать движения фигуры, коснувшись яблока сверху, потом с боков, потом несколько раз обвел его карандашом и так далее. Рисунок был настолько схематичен, что иногда мне не удавалось угадать, какое движение имеется в виду. Местор продолжал поучать меня, он говорил, что следует совершать более плавные движения и верить – тогда все сработает. Мне уже стало надоедать это развлечение, да и руки устали – но вдруг…
Яблоко просто исчезло.
В одно мгновение оно было там, а в следующее – его не было. Я стоял, выпучив глаза, а старый Мафусаил Местор хихикал где-то у меня за спиной. «Что я вам говорил?» – произнес он.
Именно тогда я услышал шаги и обернулся, увидев, что Полли Рикси пробирается среди груд газет. «Боже правый, – сказала она, – я вас повсюду ищу. Роджер, снова пришел мистер Мандельштаммер – он хочет, чтобы вы помогли ему найти какие-то сведения о чертежах инструментов. И к вам тоже посетитель, мистер Местор. Он сказал, что он подождет, но его дело не касается библиотеки, и он не может поговорить с кем-то другим. Он просил передать вам, что пришел мистер Малек».
«Ох! – сказал Местор. – Боюсь, что я совершил ошибку». Его голос звучал так странно, что я недоуменно посмотрел на старика, но он только сказал: «Полагаю, что сегодня мы на этом закончим». Он свернул Apodict, когда я поднимался наверх.
Мандельштаммер – это мой тяжкий крест. Он уперся животом в стол и поджидал меня, но на самом столе было нечто заинтересовавшее меня куда больше. Это было яблоко. Я не могу поклясться, что это было то самое яблоко, которое исчезло с груды газет в подвале, потому что я не вырезал на нем инициалов и вообще ничего подобного не делал, но оно, разумеется, выглядело в точности так, как пропавшее яблоко. Я помог Мандельштаммеру разобраться с книгами по проектированию и уже собирался рассмотреть следующий запрос, когда одна из девушек-библиотекарш коснулась моей руки. «Вы не знаете, где мистер Местор? – спросила она. – Этот джентльмен уже давно его дожидается».
Она указала на мужчину, который стоял у стола, за которым обычно располагался начальник справочного отдела. Он был еще выше Местора и очень худой, вьющиеся белые волосы нависали над глубоко посаженными глазами. Я подошел к нему и сказал, что был с мистером Местором в подвале, когда пришло сообщение, и он должен был прийти сразу после меня, но я спущусь и его отыщу. Старик поджал губы и произнес: «Нет. Вы его не найдете. Он, должно быть, узнал. Спасибо». Затем он надел шляпу и вышел.
Да, а теперь о той забавной вещи, о которой я и собирался вам рассказать. Да, забавная история, но совершенно правдивая. Мы не нашли Местора. Уже прошел почти месяц, и никто не видел его. Дома он не появлялся. Он исчез так же, как мое яблоко. И как Полли Рикси. У старого Местора не оказалось никаких родственников. Но ее семейство жило где-то на Среднем Западе, и главный библиотекарь написал им обо всех обстоятельствах и попросил разрешения подать запрос в Бюро поиска пропавших. Но родители ответили, что, если Полли пожелала тайно сбежать с мужчиной, достаточно старым, годящимся ей в отцы, – это ее личное дело, и надо оставить девочку в покое. В общем, искать так никто и не пытался. Но я сомневаюсь в том, что поиски, если они и начнутся, закончатся успешно.
***
Бреннер спросил:
– А что вы имели в виду, когда сказали мне, что все это имеет отношение к Атлантиде?
Китинг повернулся к нему.
– Разве вы не знаете? Вероятно, нет. Я тоже не знал – до тех пор, пока примерно неделю назад не прочитал в переводе «Критий» Платона. Там очень много ранней мифологии, ученые всегда пытаются отыскать в подобных сведениях крупицы истины. Ну, там есть история, как Посейдон однажды посетил Атлантиду и влюбился в смертную девушку по имени Клеато. Она родила ему десять сыновей, и одного из них звали Местор.
– О да, – внушительно сказал Бреннер. – А я-то думал, что вы можете сделать этот трюк перемещения, которому он вас научил.
– А, это, – сказал Китинг. – Знаете, у меня на следующий день ужасно болела голова, и каждый раз, когда я действительно пытаюсь сосредоточиться на этом, боль возвращается. Я решил, что скорее всего делаю что-то не так, и отправился в подвал, чтобы отыскать свиток Apodict, но не смог найти и его, хотя едва не перевернул все помещение сверху донизу. Но, может быть, на сей раз у меня получится.
Он вытащил из кармана карандаш и, нахмурившись и сосредоточившись, коснулся своего стакана рома с водой сверху и с боков.
– Нет, не надо, – сказал мистер Коэн. – Вы, может, и занимаетесь магией, но отец Макконахи говорит, что все это телевидение – колдовство, и я не хочу, чтобы люди творили подобные вещи в баре Гавагана.
Не вовремя
Дверь мужской комнаты распахнулась с грохотом, едва не ударившись о стену. Мистер Коэн содрогнулся от возмущения, глянул через плечо и едва не выронил стакан с мартини, который он наполнял для мистера Витервокса. На лице его отразилось нечто вроде облегчения, когда он обнаружил, что шум произвел маленький доктор Бреннер, который важно прошествовал к бару и потребовал «Тома Коллинза».
– В чем дело, мистер Коэн? – спросил Витервокс. – Боитесь, что петли сломаются? Постыдились бы – так пугать старого друга, не ожидал от вас, доктор.
Мистер Коэн произнес, наполняя бокал:
– Меня интересует не то, что оторвется, а то, что вообще случится, вот в чем дело. Речь, коротко говоря, идет о целой бутылке бурбона из нашего запаса. Гаваган мне этого никогда не простит.
Мистер Виллисон сказал:
– Мистер Коэн, вы меня удивляете; вы даже меня огорчаете по-настоящему. Вы, человек, избавивший от неприятностей очень многих, оказывается, и сами сталкиваетесь с трудностями! Дайте мне еще скотч с содовой.
– Трудности не мои, – сказал мистер Коэн, – хотя у меня действительно могут возникнуть кое-какие неприятности. Все дело в мистере Пирсе. Я так никогда и не узнал, когда он есть, – с тех пор как все это произошло.
Раздался небольшой хор «Да?» и «Что произошло?» Громче всех прозвучал голос Витервокса:
– Однажды я читал книгу о человеке, который не знал, в каком времени он оказался и связался с множеством коммунистов в Англии, как только выбрался из своей оловянной банки.
– Да, – сказал юный мистер Китинг, библиотекарь, – это, должно быть, «Мессия из цилиндра» Виктора Руссо.
– А вы могли бы засунуть человека в банку и потом достать его оттуда? – спросил Витервокс.
