Портер уткнулся в лист:
— Нет, но догадываюсь. Так, посмотрим… Ганс Друкер был до моего появления любовником Дженис. Мы с ним все еще видимся. Он был на той пляжной вечеринке вчера ночью у Рэндалла.
— Он грохнулся ночью прямо на ковер Рэндалла, — заметил Вальпредо. — Он и четверо других. Самое лучшее алиби.
— Ганс не мог иметь к этому никакого отношения! — воскликнула Дженис, которую ужаснула сама мысль.
Портер все еще просматривал список.
— О большинстве этих людей вы уже знаете. Берта Холл и Мюриель Сандуски были подружками дяди Рэя. Берта ходила с ним в походы.
— Мы расспросили их тоже, — пояснил мне Вальпредо. — Если желаете, можете прослушать записи.
— Нет, сообщите только суть. Я уже знаю, кто убийца.
При этих словах Ордас приподнял брови, а Дженис сказала:
— О, здорово! Кто же?
На этот вопрос я загадочно улыбнулся. Никто не осмелился обвинить меня во лжи.
— Мюриель Сандуски уже почти год живет в Англии, — продолжал Вальпредо. — Замужем. Синклера не видела много лет. Большая, красивая, рыжая.
— Она однажды изрядно увлеклась дядей Рэем, — вспомнила Дженис. — А он ею. Думаю, его страсть продолжалась дольше.
— Берта Холл — нечто другое, — рассказывал Вальпредо. — Ровесница Синклера, в хорошей форме. Жилистая тетка. По ее словам, когда Синклер выходил в работе на финишную прямую, он забрасывал все: друзей, общение, физические упражнения. Потом звонил Берте и отправлялся с ней в поход, чтобы прийти в себя. Двое суток назад позвонил и договорился на следующий понедельник.
— Алиби? — спросил я.
— Никакого.
— Да ладно! — негодующе заявила Дженис. — Я Берту знаю с детства! Если вам известно, кто убил дядю Рэя, так почему не скажете прямо?
— Сделав определенные допущения, я почти уверен, что это кто-то из данного списка. Но я не знаю, как он выбрался или как собирался это сделать и можем ли мы это доказать. Прямо сейчас я не могу никого обвинить. Очень обидно, что он не потерял руку, когда тянулся за кочергой.
Портер выглядел разочарованным. Дженис тоже.
— Вы не хотели бы столкнуться со встречным судебным иском, — осторожно предположил Ордас. — Так как насчет машины Синклера?
— Это в своем роде безынерциальный привод. Снижает инерцию — время ускоряется. Бера уже выяснил о машине немало интересных вещей, но еще не скоро он сможет по-настоящему…
— Так о чем вы говорили? — спросил Ордас, когда я осекся.
— Синклер закончил эту проклятую штуковину.
— Разумеется, — сказал Портер. — Иначе он не стал бы демонстрировать ее другим.
— Или звонить Берте насчет похода. Или распространять слухи о том, что он сделал. О да. Разумеется, он узнал о машине все, что мог. Вас обманули, Хулио. Все упирается в машину. А ублюдок повредил свою руку, и мы сможем это доказать.
Возглавляемые Ордасом, мы набились в такси: я, Ордас, Вальпредо и Портер. Вальпредо поставил автопилот на обычную скорость, чтобы не беспокоиться об управлении. Мы развернули кресла лицом друг к другу.
— Вот за эту часть я ручаться не могу, — сказал я, быстро делая наброски в позаимствованном у Вальпредо блокноте. — Но припомните, у него оставалась длинная веревка. Он намеревался ее использовать. Вот как он планировал выбраться.
Я нарисовал ящик, изображающий генератор Синклера, и человечка, прильнувшего к раме. Кружок вокруг них обозначал поле. Веревка бантиком была привязана к машине, другой ее конец тянулся сквозь поле наружу.
— Видите? Он поднимается по лестнице при включенном поле. При движении с такой скоростью только один шанс из восьми, что камера запишет его. Он подкатывает машину к краю крыши, привязывает к ней веревку, бросает веревку подальше, сталкивает генератор с крыши и прыгает вместе с ним. Веревка падает с ускорением тридцать два фута в секунду в квадрате по нормальному времени, и к тому же ее тянут вниз машина и убийца. Но не сильно, поскольку они в низкоинерционном поле. К тому моменту, когда убийца достигает земли, он движется со скоростью чуть больше чем… э… тысяча двести футов в секунду на пятьсот… э… ну, скажем, три фута в секунду по внутреннему времени, и ему надо успеть оттащить машину, потому что веревка падает сверху подобно бомбе.
— Похоже, что это могло сработать, — сказал Портер.
— Ага. Я какое-то время думал, что он просто стоял на дне поля. Но небольшая возня с машиной излечила меня от этой идеи. Он бы сломал обе ноги. Но он мог держаться за раму — она достаточно прочная.
— Но машины у него не было, — заметил Вальпредо.
— Вот где вас и провели. Что происходит при пересечении двух полей?
Они выглядели растерянно.
— Вопрос непростой. Ответа пока никто не знает. Но Синклер знал. Он был обязан, он закончил работу. У него должны были быть две машины. Вторую машину забрал убийца.
— А-а-а, — проговорил Ордас.
— Кто же У? — спросил Портер.
Мы уже опускались на стоянку. Вальпредо знал, где мы находимся, но хранил молчание. Покинув такси, мы направились к лифтам.
— Этот вопрос куда проще, — сказал я. — Он собирался использовать машину для алиби. Глупо, если учесть, что многие слышали о ее существовании. Но он не подозревал, что Синклер уже был готов показывать ее людям — конкретно вам и Дженис. Кто остается? Экс знал только то, что это какой-то вид межзвездного двигателя.
Лифт был необычно просторен. Мы сгрудились в нем.
— И есть еще вопрос руки, — сказал Вальпредо. — Кажется, я тоже сообразил.
— Я дал вам достаточно ключей, — ухмыльнулся я.
Петерфи долго не отвечал на наш звонок. Должно быть, он изучал нас через дверную камеру, удивляясь такому скоплению людей в парадном. Потом спросил сквозь решетку:
— В чем дело?
— Полиция. Откройте, — сказал Вальпредо.
— У вас есть ордер?
Я вышел вперед и показал камере мое удостоверение.
— Я из АРМ. Я в ордере не нуждаюсь. Откройте. Мы вас надолго не задержим.
Так или иначе.
Он открыл дверь. Теперь он выглядел аккуратнее, чем в полдень, несмотря на домашнюю коричневую пижаму.
— Только вы, — заявил он.
Он впустил меня и начал закрывать дверь перед остальными.
— Эй! — Вальпредо придержал дверь рукой.
— Все в порядке, — сказал я.
Петерфи был меньше меня ростом, и со мной был игольный пистолет. Вальпредо пожал плечами и позволил закрыть дверь.
Моя ошибка. Я сложил две трети головоломки, а думал, что знаю ее целиком.
Петерфи скрестил руки и спросил:
