За двумя разделенными мирами стоят две архетипические силы. На Западе космический принцип называется Богом или Отцом; На Востоке это Мать, а это значит материя. «В сущности, мы знаем так же мало как об одном, так и о другом»
[254]. Для сновидца тоже эти принципы христианского духа и материального, т. е. телесного принципа любви, находятся лицом друг к другу. Вот почему в его сне Восток представлен женщиной. Христианский дух, однако, представлен довольно слабым священником — беззаботным, веселым христианством с небольшим количеством вина и секса. В конце концов, мы взрослые люди и читали Фрейда. Поскольку во сне противник с материальной стороны сдается; именно она вручает круглая медную чашу со змеями, предмет высшей ценности. Этот круглый объект — это мандала, и, как Юнг пытался доказать почти в каждом из своих произведении, символ Самости, внутренней, высшей цельности личности. Он сделан из меди, металла богини Венеры-Афродиты. Извивающиеся змеи говорят об исцеляющем жезле Эскулапа, согласно ассоциациям самого сновидца. Красный желток подобен куску первичной живой материи, первоматерии алхимиков, тайне жизни, которая одновременно является духом и материей. Этот объект напоминает сновидцу терновый венец Христа. Это также связано с «занозой в теле», о которой говорил Павел, поскольку для христиан этот символ Афродиты является источником страданий и конфликтов. Этот сон очень хорошо показывает, что Юнг всегда указывал — в подражании Христу мы не должны внешне имитировать Христа; скорее, быть христианином должно означать принятие собственного креста, своего собственного конфликта, на себя. Сохраняемый символ является парадоксом: это предмет высшей ценности, секрет жизни, и в то же время, кровь и слезы. Никто другой не может держать «горячий утюг», кроме самого сновидца, потому что это его крест и тайна его жизни, которую он должен сохранить для себя.
После этого сна у сновидца начались также физические отношения с любимой женщиной, поскольку он интерпретировал желток как физический субъект, «состоящий из клеток тела». В конце концов, как он говорит о себе во сне, без этого желтка он не узнал бы, как прекрасна медь, металл Венеры. Его мужская потенция была теперь полностью восстановлена. Но теперь давайте обратим внимание на сон двухлетней давности, который была отправлен мне вместе с тем, что приведен выше, как будто один должен объяснить другой:
Я был с моим учителем, невидимо присутствующим, на краю сферы, которую он назвал «высшей реальностью», то есть чем-то без времени и пространства, неописуемым. Только те, кто видел это, могут понять этот опыт — «всё-ничто», «везде-нигде», «все-никто», «еще не сказанное слово». Каким-то образом учитель помог мне вытащить два живых существа или что-то подобное из этой высшей реальности. Я их не видел, но я знал о них. Чтобы сделать их видимыми, учитель помог мне извлечь серебристо-серый, туманный материал из пространства, в котором мы плавали, и мы покрыли эти два существа, и что-то третье, что разделяло их. Когда я увидел их покрытыми, меня охватило глубокое изумление: «Это ангелы!» воскликнул я «Да, — ответил он, — это ты». Я увидел серый занавес, разделяющий двух ангелов, и Учитель объяснил: «Это завеса иллюзии». В ней было много дыр. Я был глубоко тронут, и крикнул: «О, он растворяется, он растворяется», и я чувствовал, что тысячи лет, которые прожиты в полубессознательной надежде на то, что это может быть прорвано, теперь исполнены. Я подошел к ангелу, который был «я», и увидел серебряную струну, тянущуюся от него к маленькому существу, которое было тоже «я» в царстве иллюзий. Еще одна струна тянулась к женщине. Это была Альберта. Два ангела, казалось, были одинаковыми и бесполыми, и они могли «думать вместе» в какой-то идентичности. (Это случалось со мной в действительности с Альбертой «здесь, внизу».) И мы подумали: «Такая маленькая часть нашего сознания живет в этих маленьких существах, и они беспокоятся о таких пустяках. Бедные маленькие существа! И мы увидели, что их союз может произойти должным образом, только если эти два маленьких существа продолжат нести свои обязанности перед своими родственниками и не последуют своим эгоистическим желаниям. И в то же время нам было ясно, что будет грехом против этой „высшей реальности“ (грех против Святого Духа?), если мы не продолжим процесс взаимного развития сознания».
Он добавил к этому:
Я мог бы написать целую книгу в качестве комментария к этому; однако у меня нет времени. Но я должен признаться, что во мне есть что-то, что просто верит в этот путь. Бог использует обычный долг в качестве оружия, чтобы заставить нас жить против его собственного закона. Я все еще ищу то, что Франциск Ассизский очевидно нашел, «живое сердце» или «Бог есть любовь». Но моя зависимость от мира мешает мне. И может быть, моя так называемая добродетель содержит больше греха против жизни и больше гордости, чем любви?
Этот сон об ангелах на расстоянии, которые тайно идентичны двум маленьким существам на земле, двум «эго», вовлеченным в эту драму, указывает на архетипическую ситуацию, которую Юнг подробно описал в своей «Психологии переноса» и поэтому я должна здесь отослать читателя к этой работе
[255]. Когда мужчины и женщины сталкиваются друг с другом в любовной ситуации, в действительности присутствуют четыре фигуры: два «эго» и два их бессознательных компонента личности, которые Юнг назвал анима и анимус. В алхимической традиции последние символизируются солнцем и луной или королем и королевой. В нашем сне они символизируются двумя бесполыми ангелами. Я уже попыталась описать аниму. Ее двойником в женщине является анимус, производная от образа отца. Он отрицательно проявляется в виде предрассудков, жестких мнений, традиционных духовных моделей, жестокости и других форм мужской неполноценности. Он проявляется позитивно, как жизнерадостность, креативность и стойкость характера. Тот факт, что здесь, в нашем сне, эти две фигуры — бесполые ангелы, можно понимать как компенсацию, потому что на данном этапе сексуальность оказалась столь важной для обоих партнеров.
Юнг указывал в своей работе, что существует тенденция к тому, чтобы и анимус, и анима были спроецированы на человека-партнера, или в рамках христианской традиции спроецированы на догму
[256]. В первом случае порождается неизмеримое очарование, как в предыдущем примере. В последнем случае Христос является внутренним женихом, а Мария или Церковь (экклезиу) — внутренней невестой. В таком случае, эти фигуры бессознательны как индивидуальные компоненты личности. Эти проекции на догму сегодня стали в значительной степени нефункциональными. Это неразрывно связано с кончиной христианских коллективных норм. «Наша» цивилизация, «однако, оказалась весьма сомнительным предприятием, явным отходом от возвышенного идеала христианства; и в результате, проекции в значительной степени отпали от божественных фигур и неизбежно обосновались в человеческой сфере…» (а именно, на эрзац богах, таких как фигура Фюрера и т. п.); или «…упущенные проекции оказывают тревожное воздействие на человеческие отношения и разрушают не менее четверти браков. Тем не менее, этот шаг назад имеет то преимущество, что заставляет нас обратить внимание на человеческую психику. Настоящий сон выражает в очень тонкой манере, как один аспект того, что в игре, является чем-то личным. Говорить об ангеле, что он — сновидец, тем не менее, не означает, что это эфемерное маленькое эго, которое затмевает его существование, как еще одно эго ниже на земле. Оба ангела, которые на земле принадлежат сновидцу и Альберте, на самом деле один. Это иллюзия — верить, согласно тому, как это представляется во сне, что их двое. Бессознательное стремление, символизируемое объединением двух ангелов, в конечном счете, стремится к внутренней связи компонентов личности, духовной „свадьбе как внутреннему опыту, который не проецируется“. Это стремление ведет к открытию и переживанию Самости, цели индивидуации. Только такое объединение в Самости, согласно Юнгу, может сохранить современного человека от растворения в массовой психе
[257].
