Утром Полина и не заметила, что погода окончательно испортилась. Дул холодный северный ветер, и из тяжелых свинцовых туч сыпался колючий дождь пополам со снегом. Она повыше подняла воротник куртки, миновала ворота и решительно устремилась в лес, запретив себе оглядываться.
— Полина, подожди!
Наперерез ей, прямо из кустов, выскочил Лукас. Он был одет совсем не по погоде: мокрая майка прилипла к телу, босые ноги по щиколотку были в грязи.
— Ты с ума сошел! Простудишься! — машинально сказала Полина.
— Ерунда! У меня занятия в бассейне, пришлось сбежать…
— Зачем?
Лукаса совершенно не смутил ни сам вопрос, ни тон, которым он был задан.
— Чтобы сказать тебе, что это не мы. Тогда, вечером, когда ты телепортировалась, мы с Егором только хотели пошутить. Мы не думали, что ты применишь пси! И нам… мне… очень жаль, что тебя исключили… Полина, поверь, это не мы!
— Жаль…
На лице Лукаса появилась досадливая гримаса, и Полина не смогла сдержать грустной улыбки.
— Жаль, что ты перестал называть меня принцессой. Оказывается, мне это нравилось…
— Полина, я…
— Тсс… Я все поняла. На, держи… — Полина опустила на землю рюкзак, сняла куртку и протянула ее Лукасу. — Не возражай. Ты замерз, а тебе еще возвращаться. А я сейчас телепортируюсь туда, где нет дождя и светит солнце.
Она набросила куртку ему на плечи и отвернулась. Слезы уже текли по ее лицу, и оставалось только надеяться, что дождь их замаскирует. А вот голос мог ее выдать, и поэтому Полина перешла на шепот:
— Я никогда не подозревала вас с Егором, тебе незачем оправдываться. Я знаю, что никакой чудодейственной мази нет и что Егор вылечил мою руку пси-энергией, потому что его джайдер и так уже был красным. Я знаю, что это ты убрал комнату к моему возвращению…
— Откуда ты?… Ничего подобного!
— Хорошо, — покорно согласилась Полина, — ничего подобного. И все равно спасибо. А если бы я не телепортировалась — из-за вас, — меня исключили бы уже тогда. Так что и за это я могу сказать вам с Егором спасибо.
— Полина, я что-то не понимаю… — Лукас повернул ее к себе и крепко сжал за плечи.
— Я не буду объяснять… — Полина мягко высвободилась и закинула рюкзак за спину. — Если хочешь, спроси у Матвея. Прощай, Лукас…
Она развернулась и зашагала прочь.
— Клянусь тебе, Полина, я найду его! Я найду этого подлеца! — крикнул ей вслед Лукас. — Ты вернешься, принцесса! Слышишь?…
Она не стала оборачиваться и лишь подняла вверх руку, как бы отдавая последний салют бывшему врагу, который на самом деле оказался другом, ибо «глаза дружбы редко ошибаются»
[9]
.
Глава 11
За водой пришлось спускаться к реке, и когда Ник вернулся, в хижине уже было тепло, и вкусно пахло едой. Он поставил ведро на лавку и осмотрелся, — от пыли и грязи не осталось и следа, в очаге пылал жаркий огонь, на сковороде ароматно шипела колбаса, на маленьком столике у окна был собран скромный обед, он же ужин: хлеб, овощи, сыр. Полина ловко перекинула колбасу со сковороды на тарелку, поставила ее посередине стола и обернулась к Нику:
— Куда ты пропал? Осталось только вскипятить воду для чая.
— Полина! Мы же договаривались… — недовольно пробурчал Ник, наливая воду в чайник.
— Ты о чем? — поинтересовалась Полина, выуживая из рюкзака кружки.
— О том, что ты не будешь пользоваться пси!
— Я и не пользовалась… Слушай, а сахара нет?
— Посмотри во внутреннем кармане. Меня не было всего двадцать минут, а у тебя тут уже все готово! Ты же знаешь, Странствующие не используют магию.
— Садись за стол, колбаса остынет, — вздохнула Полина и села напротив брата. — Никки, тебя не было целых двадцать минут. Поверь, за это время можно сделать в два раза больше.
Ник открыл было рот, чтобы возразить, но потом передумал и принялся за еду. В продолжение разговора явно всплыла бы Академия Воинов, а касаться этой темы было опасно — потоки Полининых слез только-только иссякли.
Прошла уже неделя с того момента, как Полина разыскала Ника в одной из деревень, где он остановился на ночлег. В том, что она его нашла, не было ничего необычного. Он давно научил ее паролю Странствующих, благодаря которому можно было попросить помощи у любого Сранствующего, — как правило, они всегда знали, в каком направлении нужно искать. Но само ее появление было так странно, что Ник поначалу страшно перепугался. К тому же Полина безутешно плакала и не могла толком ничего объяснить. Потом, когда все стало понятно, он жутко разозлился и первый раз в жизни пожалел, что у него нет пси-способностей, чтобы немедленно вернуться и разобраться с теми, кто так обидел его сестренку.
Полина наотрез отказалась возвращаться домой и ничего не желала слышать о том, чтобы попросить помощи у отца. А на робкое предложение Ника самим провести расследование в той деревне, где все произошло, ответила, что кодекс Воинов не позволяет им оправдывать самих себя. Напомнить ей, что она уже не Воин, он не рискнул.
Конечно, он с радостью — если в такой ситуации возможно употребление этого слова — согласился взять Полину в попутчицы. Первый день она плакала не переставая. Ник отчаялся ее утешить, и даже когда казалось, что она успокаивалась и спокойно шла рядом, вскоре снова раздавались ее безудержные всхлипывания. На другой день она перестала плакать и ушла в себя, что было еще тяжелее, потому что она все время молчала и не замечала ничего вокруг.
Постепенно дело пошло на лад. Полина стала интересоваться местами, где они шли, помогать в разных бытовых вопросах, трудиться наравне с братом, чтобы заработать на еду. Ник уже решил, что кризис миновал, и тут начались ночные кошмары. Несколько раз за ночь Полина просыпалась от собственного крика, в холодной испарине и с бешено колотящимся сердцем. Ник встревожился не на шутку и всерьез обдумывал возможность связаться с родителями, чтобы препоручить им заботу о Полине.
Как раз в это время им на пути попалось большое поселение, и измученный Ник предложил Полине выбор: или они идут к Лекарю, или он сообщает все родителям. И тут-то сестра впервые показала характер.
— Если ты будешь ставить мне условия, я просто уйду. И поверь, меня не смогут найти даже родители, — решительно сказала она. Однако, заметив смущение брата, тут же мягко добавила: — Никки, из всех наших я выбрала именно тебя, потому что ты лучше других меня понимаешь. Я знаю, сейчас со мной нелегко, и, если я тебе мешаю, я уйду.
После этого случая первая ночь прошла спокойно (правда, Ник подозревал, что Полина попросту не спала), а на следующую ночь она хоть и разбудила его своим криком, но вдруг уверенно пообещала, что больше кошмаров не будет.
