– В таком случае в искусстве он ничего не смыслит, – ответил Джек. – Только слепой спутает картину Лео с оригиналом!
После «Синклера» студенты вернулись в Спенсер, якобы для того, чтобы поработать в мастерской. Но они даже не потрудились притвориться, будто рисуют. Лео и притрагиваться не хотелось к краскам и карандашам, остальные тоже чувствовали себя не в своей тарелке, потому что в любую минуту их могли вызвать в «Синклер» на допрос. А Джек со Смитти всё выдвигали новые теории об ограблении.
– Как думаете, может, мистер Лайл был прав и над ним зло подшутили? – спросил Джек.
– То есть кто-то хотел его опозорить? – подсказал Смитти. – Или запятнать ему репутацию?
Ненадолго повисла тишина, а потом Конни, которая до этого молчала, её нарушила:
– Слушай, Лео, а ты не могла…
– Конни! – возмутился Смитти.
– Что? Я просто спрашиваю, – заявила Конни и тряхнула кудрями. – Всё-таки это была картина Лео!
– Само собой, Лео тут ни при чём! – воскликнул Джек.
– Знаю-знаю, – сердито отмахнулась Конни. – Я просто подумала… Ты же очень расстроилась из-за критики мистера Лайла, да, Лео? И хотела остаться в галерее.
Лео подняла взгляд.
– Да, я расстроилась и даже рассердилась, но никогда бы так не поступила! – Она перевела дыхание и попыталась объясниться: – Мне больше видеть не хотелось мою картину. Я же при вас её выбросила. Мне стало дурно, когда я обнаружила её на выставке!
Лео будто оказалась в ночном кошмаре, живот свело от страха. Она знала, что друзья не стали бы подозревать её в краже, и даже Конни в это не верит, но в каком свете это увидят другие, когда узнают о случившемся? Не обвинит ли её мистер Лайл? Или полиция? И почему вор повесил картину Лео в выставочной галерее? Ей казалось, что это ужасно жестоко, как будто он решил посмеяться над её неудачей…
Конни была на взводе, как и Лео. Она отошла к окну и воскликнула:
– Ну вот, всё отменили! Это должно было стать великолепной возможностью для нас всех, а теперь что? Ни выставки, ни праздника, ни встречи со знаменитыми художниками! А я уже выбрала подходящий наряд с узором из красных и оранжевых маков. И серебристые турецкие туфли.
– «Живые картины» тоже отменили. Бедная Лил, она так расстроится! – Джек повернулся к Лео. – Моя сестра подрабатывает в «Синклере» манекенщицей и должна была там участвовать. Она вчера нам об этом рассказала, когда мы пришли к ней за кулисы.
Но Лео не волновали ни сестра Джека, ни «Живые картины», ни праздник в честь открытия выставки, ни новое платье Конни. Все её мысли занимала картина с драконом. Плохое предчувствие только усилилось, когда дверь внезапно отворилась и в мастерскую вошла секретарь института.
– Нам позвонили из «Синклера» – просили передать вам, мисс Фицджеральд, что инспектор полиции Ворт из Скотленд-Ярда хочет с вами поговорить.
– Только с Лео? А как же мы? – Джек нахмурился.
– Не знаю, мистер Роуз. Меня попросили передать мисс Леоноре Фицджеральд, чтобы она немедленно явилась в «Синклер».
Секретарь развернулась и вышла из мастерской. Лео растерянно оглянулась на друзей и поспешила за ней, а те молча проводили её взглядом.
Лео накинула верхнюю одежду, взяла свой альбом с рисунками и собиралась было выйти из института, как вдруг секретарь её окликнула:
– О, мисс Фицджеральд, я забегалась и совсем забыла, что сегодня утром вам пришло письмо.
Она протянула Лео конверт, на котором было написано её имя. Лео ещё никто не присылал письма в Спенсер, и в другой ситуации она сразу вскрыла бы конверт, сгорая от любопытства, но сейчас лишь пробормотала тихонько «спасибо» и выбежала на улицу.
Лео пошла в сторону оживлённой улицы. День подходил к концу, и студенты разбредались по домам со стопками книг в руках. Она на минутку остановилась, отложила свою папку и кое-как разорвала конверт – пальцы в перчатках плохо её слушались.
Там лежал клочок бумаги с коротким посланием крупными буквами и без подписи. Лео в ужасе на него уставилась.
Лео беззвучно, одними губами повторила написанное. Что это значит? Она застыла, пытаясь уяснить смысл угрозы, и провела пальцем по слову «друзя», в котором анонимный отправитель допустил ошибку. Мимо пробежала стайка учениц, и одна из них задела Лео плечом. Записка выскользнула и улетела в лужу. Лео наклонилась выловить её из грязной воды, но, когда отряхнула листок, оказалось, что было уже слишком поздно: чернила размазались, и бумага разбухла.
Она хмуро посмотрела на размытое послание, сунула его в карман и поспешила к универмагу.
* * *
К вечеру Билли очень устал и сильно проголодался. Инспектор полиции Ворт не делал перерывы на чай и заставлял Билли работать без продыху. Блокнот был весь исписан, и у мальчика болели пальцы и запястье.
Хотя, конечно, здорово было наблюдать за тем, как работает настоящий детектив из Скотленд-Ярда. Пускай Ворт вёл себя грубо и бесцеремонно, но он явно расследовал дело об исчезновении картины очень внимательно и последовательно. Пока один из младших констеблей снимал отпечатки пальцев в выставочной галерее, инспектор Ворт проводил допрос за допросом, расспрашивал всех, кто мог знать хоть малейшую деталь, касающуюся ограбления, изучал каждую зацепку, какой бы незначительной она ни была. Он уже успел поговорить с мистером Бэт-терэджем, дядей Сидом и ночным сторожем. Даже обсудил с Джо сторожевую собаку Дейзи. И, разумеется, целый час беседовал с самим мистером Лайлом.
Билли было очень интересно послушать, что скажет богатый коллекционер, но очень быстро выяснилось, что мистер Лайл не в настроении разговаривать. Он то плевался ругательствами, то замолкал и нервно кусал губы, то огрызался на вежливые вопросы инспектора. Билли заметил, что с ним детектив вёл себя куда обходительнее, чем с работниками «Синклера». Наконец Лайл перевёл дыхание, вытер лоб шёлковым платком и извинился.
– Прошу прощения, Ворт. Для меня это огромное потрясение. Боюсь, мой разум затуманен горем.
– Не стоит извиняться, мистер Лайл, – сухо ответил Ворт. – Я понимаю, что вы оказались в крайне неудобном положении.
– Я надеялся, что похищение будут держать в тайне, но универмаг уже кишит журналистами. Как же это похоже на Синклера! – воскликнул Лайл. – Всё стремится обнародовать. Не удивлюсь, если он сам всем им позвонил. А завтра новость опубликуют во всех утренних газетах… И при этом мне уже позвонил личный секретарь Его Величества! Такое чувство, будто я попал в ночной кошмар…
– Уверяю вас, сэр, что возвращение картины – приоритетная задача для Скотленд-Ярда. Мы все силы бросили на её поиски.
– Я знаю, что могу рассчитывать на вас, Ворт. Комиссар очень лестно о вас отзывался. Мне и так уже пришлось столкнуться с некомпетентностью охраны. Я рад, что человек ваших способностей взял дело в свои руки. Прошу, спрашивайте всё что пожелаете.
