Наташа подняла с пола обгоревшую консервную банку и тут же бросила ее обратно. Затем понюхала свои пальцы, а один из них даже лизнула.
«Магний. Тебе действительно нравятся подобные вещи. Довольно банально, но ничего. Тебе пришлось использовать гораздо больше магния, чтобы взорвать это место, я бы сказала, в десять или двенадцать раз больше, чем ты использовала для моего “харлея”».
– Эй, Нат! – брат позвал ее из соседней комнаты. – Не уверен, кого именно ты собиралась здесь найти, но мне кажется, кто-то тебя опередил.
– Возможно, – сказала Наташа, направляясь к Алексею по щебню.
Следующая комната оказалась такой же мрачной. Наташа вытянула разбитую потолочную плитку из остатков картотеки и бросила ее на пол. Однако, потянув за ручку верхнего ящика, девушка обнаружила, что он заперт.
Наташа нахмурилась.
– Тебе не кажется это странным? Это место разрушено, но один предмет мебели все еще здесь, причем заперт.
Алексей пожал плечами.
– Кто-то забыл о нем в спешке.
– Или просто что-то в нем оставил, – добавила Наташа.
Алексей кивнул.
– И потом прислал нас сюда на лифте, чтобы мы нашли его? – Парень нахмурился. – Думаешь, за нами следят?
Наташа пожала плечами.
– Сколько камер безопасности ты насчитал в вестибюле?
– Одна у лифтов, две в переднем вестибюле, одна у двери, в которую мы вошли, и еще четыре по углам подвала, – выпалил Алексей.
– Отлично, – сказала Наташа. – Восемь камер безопасности и ни одного автомобиля на подземной парковке. Тебе это о чем-нибудь говорит?
– О том, что нам лучше открыть эту картотеку.
Держа свой «глок» двумя руками, Наташа направила его на ящик и сделала два последовательных выстрела с близкого расстояния.
– Старый добрый двойной выстрел, – вздохнул Алексей.
Ящик картотеки выдвинулся вперед, и теперь Наташа увидела, что внутри что-то есть. Черный ноутбук, покрытый пеплом.
– Скорее всего, он тоже был в огне. Испекся в ящике, прямо как в печи, – сказал Алексей.
Наташа покачала головой.
– Его не было в ящике. Во время пожара уж точно. Иначе на нем не было бы пепла – в кабинете его нет больше ни на чем. Это сталь.
Девушка опустилась на колени и провела ладонью по бетонному полу, расчищая место от щебня. Затем осторожно поставила компьютер перед собой и открыла его.
Посередине экрана высветилась подсказка.
КЛИКНИ МЕНЯ.
Наташа нахмурилась, однако скользнула пальцем по тачпаду, пока курсор не сдвинулся с места, и дважды кликнула по надписи. На экране открылось окно.
– Это какой-то канал связи. Видеочат или что-то вроде, – сказала она.
– Но не видео, да? – спросил Алексей, садясь на корточки рядом с сестрой.
– Думаю, это онлайн-соединение, – ответила Наташа. – Это должно быть от нее.
– Елены? – уточнил Алексей.
Наташа услышала смех, и в окне на экране появилась какая-то блондинка.
Наташа внимательно на нее посмотрела.
Это была не Елена Белова.
– Ты разговариваешь сама с собой? Это и есть та самая секретная оперативная стратегия Черной Вдовы? Безумие?
«Славянская форма черепа, – подумала Наташа. – Широко расставленные глаза, черные как уголь. Широкие черты лица. Уральские корни... Это она – девушка в зеленом платье».
Теперь ее прическа представляла собой светлый боб, и Наташа поняла, что прежние длинные черные волосы были париком. Она сидела перед компьютером, и располагавшаяся позади нее комната была похожа на лабораторию с гофрированными металлическими стенами, уставленную тяжелым оборудованием.
«Но... ты? Это не должна быть ты, – подумала Наташа. – Ты не была моим призраком. Как бы то ни было, ты не тот призрак. И ты очень молода. Слишком молода. Что-то не так. Все не так».
– Хватит пялиться. Это невежливо, – сказала девушка. – Где твои манеры, Наташа Романофф? Тебя воспитывали дикие звери?
– Нет, – ответила Наташа. – Но я ожидала увидеть не тебя.
– Никакой ошибки нет. Я гораздо важнее, чем тот, кого ты ожидала увидеть, – сказала девушка, снова засмеявшись. – И еще я важнее, чем когда-либо будешь ты. Ты или твоя маленькая грустная псевдосестра. Не знаю, если честно, что интересного нашел в каждой из вас дядя Иван. Но позволь спросить, когда честность вообще хоть в чем-то помогала?
– А. Значит, ты из «Красного отдела», – сказала Наташа. – Как и Елена. Как и я.
Это была констатация факта, а не вопрос. В каждом слове, в каждом движении девушки сквозил манифест. Уверенность. Жестокость. Стратегия.
– «Красного отдела»? Я гораздо важнее, чем «Красный отдел», птичка. – Девушка улыбнулась, подняв бровь так, словно бросала вызов, словно ее забавлял никнейм Наташи, словно ее забавляло все детство Наташи. Она бросила вызов: сможет ли Наташа соврать?
Птичка. Маленькая птица. Кличка, которую Иван дал своему питомцу – Романофф. Слово, которое заставляло кровь в теле Наташи кипеть; так было всегда.
Наташа подняла бровь.
«О, я играла в эту игру гораздо дольше тебя, малышка. Так почему бы тебе не вернуться прямиком в родное гнездо? – Девушка улыбнулась. – Возвращайся сюда, когда будешь готова к встрече со мной».
Теперь голос Наташи звучал бесстрастно.
– Выходит, ты принадлежала Ивану? Ты была одной из девушек Ивана своего времени? – Девушки Ивана. Его особенные питомцы. Когда-то Наташа была одной из них, и от воспоминаний об этом ее в буквальном смысле тошнило.
– Принадлежала Ивану? Конечно, нет. – На миг лицо блондинки исказила гримаса боли, но затем оно тут же приняло издевательское выражение. – Иван и Юрий не просто вырастили меня. Они принадлежали мне. – Губы девушки растянулись в улыбку, почти победоносную, словно девушка собиралась зарычать. Она злорадствовала. Затем улыбка исчезла так же быстро, как и появилась. – Но потом ты забрала их, обоих моих дядюшек, и мне пришлось заменить их.
– Дядюшек? У Ивана Сомодорова была сестра? – Наташа попыталась осмыслить сказанное блондинкой.
«Разве такое могло быть? Я что-то упустила? Мог ли Иван скрывать от меня что-то настолько серьезное, как наличие сестры?»
– У Ивана была моя мать. У меня был Иван. Иван был... о, не знаю, скорее братом или, может быть, двоюродным братом? Думаю, именно так ты это понимаешь.
«Почему у нее такое знакомое лицо?»
– Меня зовут Хелен Сэмюэлс.
«И почему это имя звучит так знакомо?»
