Геннадий сразу отозвался на звонок, словно ждал этого, и Лариса сбивчиво начала:
— Гена, произошло… в общем, ты, наверное, догадываешься, что произошло. Я на даче. Стас жив.
Минуту Геннадий молчал, словно переваривая информацию, потом поинтересовался, растягивая слова:
— Стас жив? Он сейчас рядом с тобой? Извините меня оба, но трудно поверить в воскрешение человека, которого ты вчера хоронил. Будь добра, дай ему трубку. Ох, и отхватит он у меня…
— Я не смогу дать ему трубку. — Лариса задыхалась, но постепенно к ней начало возвращаться самообладание. — Увидев его на кухне, я испугалась и убежала.
— Что же он делал на кухне? — недоверчиво спросил Геннадий. По его тону женщина чувствовала: он снова сомневается в ее словах. — И почему ты сбежала? Разве ты не говорила мне, что не уверена в его гибели? Уж не…
Подозревая, что он хочет сказать дальше, женщина выкрикнула в трубку, не обращая внимания на прохожих:
— Не считай меня идиоткой… сразу после нашего с тобой прощания я решила переехать на дачу. Когда я туда приехала, увидела, что калитка распахнута… — Она провела рукой по лбу. — Теперь я вспомнила, что закрывала ее. Ты это должен помнить…
Он немного помолчал, но согласился:
— Да, ты ее закрывала…
— Дверь на веранду я всегда запираю автоматически, — продолжала Лариса. — Так вот, не только калитка, но и дверь на веранду была открыта. Войдя в дом, я увидела на кухне Стаса. Он сидел и пил чай.
— Ну хорошо, хорошо, успокойся. — Он начинал сдаваться. — Что было дальше?
— Я испугалась, — выдохнула Лариса. — Я сильно испугалась… Одно дело — не верить в его смерть в разговорах с другими, а другое — увидеть его воочию. Есть разница, согласись.
— Все понятно, — отозвался Геннадий. — И теперь ты хочешь, чтобы я приехал и чтобы мы вместе убедились в его воскрешении, верно?
— Да, я хочу, чтобы ты приехал, — подтвердила женщина. — Чтобы мы убедились не в его воскрешении, потому что это заявление сделает нас посмешищем, а в том, что он вовсе не умирал.
— Хорошо, — коротко бросил мужчина. — Где ты сейчас?
— Я буду ждать тебя на остановке, у поворота на нашу улицу, — пояснила Лариса.
— Буду через двадцать минут, — отчеканил Геннадий и отключился.
Бросив телефон в сумку, женщина села на скамейку, выкрашенную ужасной зеленой краской, и задумалась. Наглые сизые голуби копошились у нее в ногах, и она не обращала на них никакого внимания. Все произошедшее снова казалось сном, и она мечтала проснуться. Когда друг мужа внезапно возник перед ней, Лариса покачнулась и чуть не упала.
— Осторожно. — Геннадий поддержал ее за локоть. — Ты такая бледная, просто жалко смотреть. Ты уверена в том, что видела его?
Лариса крепко вцепилась в его руку.
— Я уверена, — прошептала она. — Пойдем, Гена. Ты сам убедишься в этом.
Они сели в машину, и Геннадий подъехал к калитке. Припарковавшись, он помог жене друга вылезти из автомобиля.
— Значит, ты утверждаешь, что калитка была отперта? — Мужчина толкнул ногой дверь, но, вопреки ожиданиям, она не поддалась. Геннадий толкнул ее еще раз — и тот же результат. Когда он многозначительно посмотрел на Ларису, она сжала кулаки и бросилась к калитке. Но и ей не удалось открыть дверь.
— Что за черт? — Женщина растерянно озиралась по сторонам. — Она была… Тут было…
— Доставай ключ. — Мужчина протянул руку, и Лариса послушно положила ключ на его широкую ладонь.
— Я клянусь, дверь была отперта.
Он махнул рукой и вставил ключ в замочную скважину. Войдя на участок, они оба в молчании зашагали по дорожке. Когда мужчина взялся за дверную ручку веранды, хозяйка дачи съежилась. Она чувствовала, что за этим последует.
— Закрыто, — констатировал он и повернулся к Ларисе: — Отворяй, девушка.
Она послушно повернула ключ в замке. Когда они оказались на кухне, разумеется, никакого Стаса там не было.
— Говоришь, он пил чай? — Геннадий подошел к электрическому чайнику, стоявшему на полке кухонного шкафа, и потрогал его. — Холодный. Судя по пыли, его давно не включали. — Он провел пальцем по скатерти на столе. — Здесь тоже пыль. Не похоже, чтобы кто-нибудь сидел на этом месте.
Лариса сжимала и разжимала руки.
— Я не знаю, как это объяснить, — наконец простонала она. — Клянусь тебе, что двери были открыты, а мой муж сидел на кухне. Я не сумасшедшая, Гена. Я видела Стаса, как тебя сейчас.
Геннадий обнял ее за плечи.
— Никто не считает тебя сумасшедшей, — проговорил он, но по его лицу Лариса видела: друг мужа лжет. — Тебе так много пришлось пережить…
— Не надо лгать мне в глаза, — бросила она. — Отвези меня домой… Я не смогу здесь оставаться.
Мужчина кивнул:
— Как скажешь. Но я бы на твоем месте не боялся. Это кошмары, которые скоро пройдут.
Лариса с горечью посмотрела на него, хотела что-то сказать, но передумала:
— Пусть так… — она направилась к двери, но вдруг остановилась и замерла: — Гена, Стас никогда тебе не рассказывал о старинном документе, написанном на пергаменте?
Мужчина наморщил лоб:
— Нет. А что за документ? Ты нашла его в квартире?
Она покачала головой:
— Нет, я ничего не находила. Сегодня мне позвонил один человек и сказал, что Стас собирался продать ему какой-то документ за большую сумму. Он попросил об этом меня, но я категорически отказала.
— Отказала? — В глазах Геннадия вспыхнул интерес. — Почему? Тебе ведь нужны деньги.
— Во-первых, как уже было сказано, я не нашла никакого документа, — повторила она. — Во-вторых, даже если бы я это сделала, то не смогла бы никому его продать. Документ — единственная ценная вещь, оставшаяся от мужа. Должно же мне хоть что-то напоминать о прошлой жизни!
— Понятно, — кивнул Геннадий. — А ты хорошо искала? Что, если он здесь, на даче?
— Если он хранился на даче, тогда ясно, почему приходил Стас, — сказала Лариса. — Ему нужен был этот пергамент.
Мужчина отвел глаза:
— Не буду спорить. Знаешь, у меня предложение. — Он дотронулся до ее руки. — Давай здесь все хорошо обыщем. Вдруг нам повезет, и мы найдем документ.
— Не найдем, — безрадостно бросила Лариса. — Стас забрал его. И это ему ничего не стоило, он знал, куда его спрятал.
Геннадий скривился:
— Это все твои предположения. Почему бы нам не попробовать? — Он дружески улыбнулся, и женщина немного оттаяла. — Я бы сам все перевернул, но мне, как ты понимаешь, неудобно вторгаться в ваш мир. Так что руководи, а я тебе помогу.
Женщина кивнула:
