Подойдя к двери ломбарда, Красовская решительно потянула ее и вошла внутрь, чувствуя себя неловко. Худенькая блондинка в кофточке соломенного цвета, почти под цвет волосам, бросила на нее вопросительный взгляд:
— Что будем закладывать?
Лариса помялась, прежде чем снять кольцо с пальца и положить его на прилавок:
— Вот это.
Блондинка аккуратно взяла кольцо и поднесла к глазам.
— Что же вы закладываете его, гражданочка? Это небось память? — Она вдруг надула щеки и прыснула: — Или такая память, о которой помнить не хочется? Или голод замучил?
— А хоть бы и так. — Ларисе была неприятна эта лощеная девица модельных параметров. — Вы, насколько я понимаю, простая приемщица. Вот и примите вещь.
Блондинка надула губы:
— Ну ладно, коли так. Только учтите, мадам, много вы не получите. Сейчас такие кольца не в моде. Так что отправится ваша память на распил.
— Я не услышала, сколько все же получу, — уточнила Красовская, буравя девушку взглядом. — Остальное не ваше дело.
Блондинка ловко взвесила кольцо на маленьких весах, что-то начертала на листке бумаги и протянула женщине:
— Вот, пожалуйста.
Она старалась быть подчеркнуто вежливой, но даже через эту вежливость сквозила насмешка. Видно, приемщица не уважала безденежных.
Лариса посмотрела на кривые цифры и поморщилась:
— И это все?
— Все, — с каким-то удовольствием сообщила а-ля модель. — Я вас, кажется, предупреждала.
Несколько секунд Красовская стояла в раздумье, а потом поинтересовалась, как бы разговаривая сама с собой:
— Может быть, в другом ломбарде мне дадут больше?
Блондинка усмехнулась:
— А вы попробуйте. Вот ваше колечко. — Она разжала ладошку с ногтями, жирно накрашенными красным гелем, и золото сверкнуло в солнечном свете. Лариса помрачнела. Она догадывалась, что приемщица говорит правду.
— Вы извините, если я вас обидела, — сказала она примирительно, — но так получается, что сейчас, кроме вас, никто не может дать мне нужную информацию. — Красовская немного помялась, прежде чем продолжить. — Мой муж умер, и это, пожалуй, единственная ценная вещь, которая от него осталась. — Красовская запнулась. Ей было неловко говорить. — Вы правы, это память, но у меня нет выхода, я в очень сложном положении и потому вынуждена сдать кольцо. Если я этого не сделаю, завтра мне будет нечего есть. У меня на счету каждая копейка. Так что подскажите, помогите… — Она просительно посмотрела на девушку, и та вздохнула, мастерски изобразив сочувствие, которого не испытывала ни капли:
— И вы меня извините, гражданочка. Прежде чем острить, я должна была подумать… — Блондинка улыбнулась и развела руками: — Но как вам помочь, не представляю. Дело в том, что в других ломбардах за него не дадут больше. Я знаю и такие, которые вообще не возьмут вашу вещичку, даже если вы будете плакать и говорить, что у вас чахотка. Но я не смею на вас давить. — Приемщица снова протянула ей кольцо. — Походите по городу, приценитесь. Может быть, вам повезет.
В ее голоске звучало сомнение, и Лариса взлохматила медные волосы:
— Спасибо за информацию. Я никуда не пойду. Давайте мне деньги.
— Как хотите. — Девушка убрала кольцо в коробочку и протянула Ларисе тонкую пачку денег. — Держите.
— Спасибо. — Красовская кивнула на прощание и первым делом побежала в кафе на набережной, вкусные запахи которого сыграли не последнюю роль в ее решении расстаться с дорогой сердцу вещью. Она успокаивала себя, что ей нужно было есть и пить, причем каждый день, да и не только есть и пить. Придет время — и понадобится купить какую-нибудь нужную в хозяйстве вещь. Но об этом потом.
Быстро утолив голод, с опущенными глазами, будто совершала что-то противозаконное, женщина посетила гастроном, набрала мяса, крупы, фруктов и макаронных изделий. Теперь — домой, выпить ароматного чая и подумать, как быть дальше. С завтрашнего утра, после посещения профессора, Красовская планировала отправиться в отдел образования и узнать о вакансиях. Кажется, на работу принимают с пятнадцатого августа. Вот до этого времени ей и предстояло продержаться.
Занятая своими мыслями, Лариса дошла до середины дороги и остановилась, пропуская машину серебристого цвета и не обращая никакого внимания на водителя. Она лишь подумала о том, что Стас обещал ей «Шкоду» серебристого цвета, именно серебристого, потому что это был ее любимый цвет, но не успел сдержать обещание.
Подходя к дому, Лариса снова заметила серебристый автомобиль, капот которого выглядывал из-за угла, но не обратила на это внимания. Какая в конце концов разница, что там за углом? Это не имело никакого значения. Завтра она начнет новую жизнь, пусть без Стаса. Жажда деятельности улучшила настроение. Кровь забурлила в жилах. Ей уже не хотелось прятаться в темной комнате и погружаться в переживания.
Зайдя в пустую квартиру, женщина первым делом раздвинула тяжелые золотистые портьеры и распахнула окно, впуская свежий воздух, а потом, наполнив ведро водой, достала швабру и тряпку и стала яростно скрести и тереть полы. За этим занятием и застал ее звонок городского телефона. Красовская отложила мокрую пыльную тряпку и быстро подошла к аппарату, удивившись, что переливающийся колоколами звонок ее не пугает. Да и какая разница, кто звонит! Если тот незнакомец, ей есть что ему сказать. А если Стас… Что ж, она поговорит и с ним. Женщина подняла трубку и бодро сказала:
— Алло!
Визгливый голос Милены заполнил уши.
— Здравствуй, дорогая. Ты не звонишь мне… Я подумала, может быть, тебе нужна моя помощь? — Она кашлянула и добавила: — Хотя, судя по голосу, ты в прекрасной форме.
— Да, мне уже лучше, — подтвердила Лариса. — Как ты? Как Вадим?
— Отходим потихоньку, — бросила родственница. — Значит, тебе уже лучше. Что ж, я рада.
Красовская ничего не ответила. Она знала, что Милена никогда не звонит просто так. Вот и сейчас ей определенно что-то было нужно. Лариса не ошиблась, потому что родственница, выдержав паузу, добавила:
— Как твои материальные дела? Ты продолжаешь нуждаться в деньгах?
— Ну, — замялась Красовская, не торопясь с ответом. Ей не хотелось рассказывать о продаже кольца. — Пока справляюсь.
— Я хотела тебе кое-что посоветовать, — начала Милена. — Я понимаю, что все артефакты, которые Стас приобретал для своих студентов и для себя, очень дороги тебе. Но, как говорится, из двух зол выбирают наименьшее. Почему бы тебе их не продать? Я нашла хорошего покупателя. Он тоже историк и готов заплатить неплохую цену.
— Милена, — Лариса старалась как можно спокойнее произносить слова, — к сожалению, я тебя разочарую. Стас ничего не оставил, ничегошеньки, понимаешь?
— То есть как? — оторопела родственница. — Ты хочешь сказать…
