Монима прижала ладони к пылавшим щекам и, собравшись с духом, выпалила:
— Женись на Сере, Митридат, а меня отпусти к отцу. Ни я, ни наша дочь тебе не нужны.
Он застыл в недоумении, потом расхохотался:
— Не ты ли, дорогая, заставила меня жениться на себе? Значит, прелести царской жизни тебе не по вкусу… — Царь притворно вздохнул. — Но я ничего не смогу поделать. Такова твоя судьба — сидеть в золотой клетке. Не твой ли отец бегал по городу и кричал, что теперь я его зять, а он станет богатым, как Крез? Я исполнил ваши желания, а ты исполняй свой долг.
С этими словами он прошел мимо спальни, не заглянув туда, и Монима, вернувшись на холодное ложе, дала волю слезам. Наплакавшись и не почувствовав облегчения, она взяла в руки статую Афины и прошептала: «Я хочу, чтобы он умер. Боги, накажите его».
Дивноморск, 2017
В КПЗ Лариса боялась присесть на железную кровать с панцирной сеткой, прикрытой драным одеялом с какими-то подозрительными пятнами. Запах хлорки вызывал тошноту. Она, как пойманная в силки птица, металась по камере, пока не устала, и только тогда примостилась на краешке постели. Мысли надоедливо гудевшими пчелами роились в голове. Она знала, была уверена, что ей предъявят обвинение в убийстве, которого она не совершала. Что же делать? Ждать, пока предоставленный общественный защитник докажет ее невиновность? Но это смешно, редкий адвокат станет лезть из кожи вон ради клиента, если клиент не даст ему денег. А денег у нее по-прежнему не было — одни долги. Как же поступить? После долгих размышлений она не придумала ничего лучшего, как попросить у следователя сделать звонок Быстрову. Геннадий постарается ей помочь, это как пить дать, может быть, подберет хорошего адвоката. Эта мысль немного успокоила, и женщина забарабанила в тяжелую дверь:
— Отведите меня к следователю!
Молодой сержант сперва заглянул к ней, потом скрылся, но уже минут через пять вернулся и повел ее по длинному — или ей так показалось? — коридору в допросную, которая мало чем отличалась от КПЗ. Такое же зарешеченное окошечко, едва пропускающее солнечные лучи, только вместо ужасной кровати — стол и два стула. Следователь, пожилой, утомленный жизнью, ждал ее. Увидев задержанную, он пригладил редкие сальные волосы, стряхнув с плеч перхоть, снегом посыпавшуюся на серую рубашку.
— Макаров Петр Федорович, — представился он. В его голосе слышалась неприязнь, и Красовская поняла, что он давно вынес ей приговор. — Вы хотели меня видеть? Зачем?
— И это меня спрашивает следователь. — Лариса попыталась выдавить улыбку. — То есть вас мои показания не интересуют?
— Ну почему же. — Макаров достал из старого коричневого портфеля из кожзама файл и вынул из него листки. — Дабы не терять времени, давайте поступим так. Я расскажу вам, что удалось выяснить, а выяснить удалось немало. Майор Лисицын — дотошный оперативник.
Ситуация не была смешной, но Красовской стало весело. Майор Лисицын… Это тот журавль с лисьими глазами? Надо же, как фамилия соответствует внешности…
— Что же выяснил ваш майор Лисицын? — Она сделала ударение на фамилии.
— О, оч-чень много, как я уже сказал. — Макаров веером разложил листки. — Во-первых, на пистолете обнаружены только ваши отпечатки пальцев, других нет.
— Но это же очевидно! — возмутилась женщина. — Я уже объяснила, что мне его подкинули, вложили в руку. Все остальные отпечатки наверняка были стерты, иначе вы бы засомневались в моей причастности.
Петр Федорович пропустил ее слова мимо ушей и продолжил:
— Второе — и самое неприятное — это то, что ваш Айвазовский — вовсе не Айвазовский.
Ларисе показалось, что ее нокаутировал чемпион по боксу, причем в тяжелом весе. Она открыла рот, глаза округлились и стали похожи на пятирублевые монеты.
— Как не Айвазовский? — прошептала Красовская. — А кто же?
— Вот этого мы не знаем, — вздохнул следователь, делая пометки на листке. — Смею заверить, очень качественная подделка. Благодаря этому становится понятен мотив убийства. Вы назначили Притуле встречу, принесли подделку, надеясь сбыть ее как подлинник, однако опытный коллекционер с первого раза узрел обман. Лисицын навел о вас справки. После похорон мужа вы остались на мели и многим должны. Вот почему вы не могли допустить, чтобы кругленькая сумма в уе уплыла от вас, как рыбка. Вы убили его, но убежать не успели, потому что кто-то услышал выстрел и позвонил нам.
— И вы примчались со скоростью звука, — констатировала женщина. — Если бы все было так, как вы рассказываете, я давно бы сбежала. Убийцу у свежего трупа можно обнаружить только в одном случае: если полиция уже знала, что он собирается убивать, и просто не успела это предотвратить. Только не говорите, что ваш наряд патрулировал неподалеку. Я приехала на такси и не видела ни одной машины.
— Наш наряд действительно патрулировал неподалеку, чуть ли не в ста метрах от дома, — вставил Макаров. — То, что вы его не заметили, как видите, ни о чем не говорит.
Лариса кивнула, дотронулась до шишки на затылке, которая продолжала ныть, и указала на нее следователю:
— Почему меня не осмотрел врач? Почему вы халатно отнеслись к моим словам о том, что кто-то ударил меня по затылку? Кстати, вы сами можете нащупать гематому.
Макаров улыбнулся, показав большую щель между желтыми передними зубами и все остальные зубы, напоминавшие покосившиеся памятники на старом кладбище.
— Я считаю, что по затылку вы ударили себя сами. Так, на всякий пожарный. Так сказать, подготовка на непредвиденный случай.
— Но это бред, бред! — Лариса запустила руку в медные волосы. — Где мой адвокат?
— Адвокат вам будет предоставлен, — заверил ее Макаров. — На его помощь особо не рассчитывайте. Обвинения по статье сто пять вам не удастся избежать.
— Вы можете позвонить одному человеку? — Красовская дотронулась до его жилистой руки, поросшей редкими седыми волосами. — Это мой друг. Я хочу его увидеть. Он может выступить свидетелем. Я попросила его найти мне покупателя на Айвазовского, и именно он посоветовал мне Притулу. Кроме того, Геннадий Быстров — так его зовут — друг моего покойного мужа и сам коллекционер. Он миллион раз видел картину Айвазовского, висевшую в прихожей. Никогда ни он, ни муж не замечали, что она поддельная. А это означает, что копию мне тоже подбросили, как и пистолет, вместе с деньгами, чтобы подставить.
— Кому так хочется вас подставить? — спросил следователь более миролюбиво, но Красовская закусила губу и отвернулась. Рассказывать все от А до Я было полной бессмыслицей. Если этот Макаров честный, хотя бы относительно, то сочтет ее рассказ бредом. Муж, который не умер… Антикварная мафия, пытающаяся запугать ее… А если он с ней связан, то… О том, что ее ждет в этом случае, не хотелось и думать. Женщина решила, что молчание в данном случае лучше всего. Разумеется, Макаров воспринял его по-своему:
