— Ты полагаешь, там действительно что-то есть? — Вадим, как всегда, хотел ясности.
Быстров ответил не задумываясь:
— По счастью, хозяин нашего предприятия — человек более чем обеспеченный. В нашем распоряжении имеются первоклассные технологические новинки двадцать первого века: мощный магнетометр, устройства для определения плотности вещества, самый лучший из поступивших в продажу гидролокаторов. Короче говоря, если корабль, который мы ищем, и в самом деле лежит где-то поблизости на морском дне, мы непременно его найдем.
Лариса, преодолев страх, поднялась выше. Стоя на предпоследней ступеньке, она видела палубу и сидевших за столом людей. Перед ними стоял компьютер, и Геннадий нажимал клавиши. На большом мониторе вдруг возникло морское дно. Его рельеф обозначался различными оттенками коричневого и песочного цветов. Каменные выступы были светлее, и, вглядевшись в них, Геннадий предположил:
— Ребята, кажется, это затонувшее судно. Его борта выделены зеленым.
— Как можно быть в этом уверенным? — недоверчиво поинтересовалась Милена.
— Для неверующих — маленькая лекция. — Мужчина повернулся к небольшому прибору, напоминавшему мобильный телефон с дисплеем. — Это магнитометр. Деревянные части кораблей содержат в себе определенное количество железа, что дает возможность с его помощью определить их точное местонахождение. Но это еще не все. У нас есть и гидролокатор, который позволяет получить запись рельефа морского дна на мониторе, что вы и видели.
Вадим прильнул к монитору.
— Ты прав, — быстро сказал он. — Я предлагаю начать готовиться к погружению прямо сейчас. Ты сказал, на яхте ребризеры с электронным управлением, и мы сможем находиться под водой до шести часов. Ты ведь умеешь пользоваться дайверским снаряжением?
— Конечно, умеет, — вставила Милена. — Давайте скорее работать. Николаев должен позвонить сегодня вечером, а у нас еще уйма дел.
— Верно, — согласился Геннадий и вдруг, вскочив со стула, бросился к лестнице — укрытию Ларисы. Она и не думала прятаться. Зачем? Куда? Они были будто изолированы от мира, от мира нормальных людей, которые могли защитить ее.
— Наша красавица пришла в себя. — Быстров, грубо схватив ее за руку, выволок на палубу. — Что ж, тебя как раз тут и не хватало. Думаю, ты достойна присутствовать на заключительном акте спектакля под названием «Митридат».
— Да, я должна присутствовать, чтобы узнать правду, — прошептала женщина, кусая губы. — Как я понимаю, вы все принимали участие в спектакле, разыгрываемом у меня на глазах. Может быть, расскажете?
— О чем? — поинтересовался Геннадий, снова усаживаясь на плетеный стул и закидывая ноги на столик. — Задавай вопросы, я удовлетворю твое любопытство.
Красовская хрустнула длинными пальцами с неухоженными ногтями.
— Расскажите, как вы убили моего мужа.
Геннадий усмехнулся и подмигнул супругам:
— Смотрите, она догадалась! А я-то всегда считал ее недалекой красоткой, короче, дамочкой без мозгов, какие в изобилии наводняют курортные городки.
Лариса пожала плечами:
— Каждый судит по себе. Я слушаю тебя. Хотя картина начинает проясняться и без твоих подсказок. Ты привел Стаса на яхту почти в бесчувственном состоянии. Только я не знаю, был ли это алкоголь или что-то другое, и почему допрос сторожа ничего не прояснил.
— Какая проницательность, — изрек Быстров и поскреб подбородок, заросший щетиной. — Это делает тебе честь. Да, я притащил Стаса на яхту, а перед этим в кафе подлил ему в чай изрядную долю снотворного. Изрядную, то есть смертельную, понимаешь? Благо кафешка находилась рядом, ты ее знаешь, забегаловка «Три карася». Потом поволок его тело на яхту, все сторожа там — жуткие пьяницы. И верно, какой нормальный человек станет работать за грошовую зарплату? Мне ничего не стоило сыграть пьяного, презентовать сторожу якобы недопитую бутылку коньяка, тоже со снотворным, только не в роковой дозе. Мне позарез нужны были его показания. На яхте я подождал, пока твой муженек впадет в кому, потом изуродовал его лицо и вывел яхту в море. Прогноз обещал сильный шторм, волнение было около двух баллов. Но я прекрасно плаваю, а посему, направив яхту в сторону скал, бросился в море, прихватив спасательный круг (его отсутствие никому не показалось странным), доплыл до берега, переоделся и через три часа снова пришел в эллинг, якобы забрать друга. Сторож мирно спал, его пришлось будить. Разумеется, он подумал — и я его в этом убедил, — что мой друг вышел в море.
— Ты действительно считался его другом. — Лариса сделала ударение на последнем слове. — А убил его из-за пергамента. Неужели конь Митридата стоит человеческой жизни?
— Разумеется, — спокойно ответил Быстров, глядя на нее невинными глазами. — Два миллиона евро что-то да стоят. Жаль, что я не выудил у Стаса, где он хранит документ. Пришлось задействовать всю вашу семью. Даже тебя…
Красовская перевела на Милену воспаленный взгляд:
— А как могла ты, его сестра…
Родственница почмокала толстыми красными губами:
— А знаешь, смогла. Когда мне позвонил Геннадий и попросил во что бы то ни стало заставить тебя расстаться с каким-то клочком пергамента за хорошие деньги, я долго не раздумывала. У меня, между прочим, подрастает сын. Кроме того, нужно было делать операцию на сердце, расширять жилплощадь. Если бы ты не упрямствовала в продаже документа, все прошло бы гораздо безболезненнее.
Лариса щелкнула пальцами, горько улыбаясь:
— Теперь я все поняла. Муж неоднократно давал тебе ключи от квартиры и дачи. Ты сделала дубликаты, возможно, так, на всякий случай, не догадываясь, что ими придется воспользоваться. И в один прекрасный день они пригодились. Это ты вынесла из квартиры брата всю наличку, которая, естественно, находилась в шкафу в шкатулке, потом, покумекав, прихватила ценности с дачи. Тебе позарез нужно было, чтобы я рассталась с документом, оставшись без денег. — Она подошла к ней, с неприязнью посмотрев в круглое лицо: — А кто же изображал Стаса? Кто воздействовал на мою психику?
— Актер местного театра, который за деньги готов был сыграть хоть Гамлета, — произнесла Милена нехотя. — Мы объяснили, что нужно делать. Именно он, загримированный под Стаса, поджидал тебя на даче, именно он сидел возле дома и мелькал в толпе, когда задавили профессора. Серебристая машина, кстати, — наш ему подарок.
— Вы хотели сломать меня выстрелом и тюрьмой, свести с ума, чтобы положить в психушку (что и было сделано), выведать, где пергамент, а потом либо уничтожить, либо объявить недееспособной и оставить гнить в стенах больницы до конца дней, — выдохнула Лариса. — Здорово придумано. А когда даже под гипнозом я почему-то не раскололась, ты вступил в игру, якобы спасая меня, и добился своего: я рассказала о документе. А кто же убил Притулу, или как его там? Кто задавил Зенина? Гена, неужели ты докатился до такого?
Быстров отвел глаза, но только на секунду. Понятие «совесть» улетучилось при мысли о гонораре за сокровище.
