— Некоторые увидят во мне не предателя, а того, кто выживает, не смотря ни на что. Называй меня как угодно — мне все равно, я сна из-за этого не потеряю. Но смотри при этом на меня. Или я сделаю так, что ты будешь видеть меня с закрытыми глазами. Будешь видеть меня в кошмарах. Я выжгу себя на внутренней стороне твоих век. Отвали и не приближайся ко мне. Я не та, кем была раньше. Хочешь войны со мной — ты ее получишь. Дай мне только повод отправиться поиграть в той темной пещере у меня в голове.
— Темная пещера? — пробормотал Бэрронс.
— Будто у тебя такой нет, — оборвала я. — Да, по сравнению с твоей, моя — белоснежный пляж в солнечный день. — Оттолкнув их, я прошла мимо и поднялась по лестнице. Мне показалось, я услышала смех у себя за спиной. Я обернулась. Трое мужчин смотрели на меня бесстрастными взглядами палачей.
Зато они все смотрели.
За хромированной балюстрадой простирался верхний этаж — бесконечные гладкие стены из темного стекла без дверей и ручек.
Я понятия не имела, сколько здесь комнат. Учитывая размер нижнего этажа, их могло быть пятьдесят, а то и больше.
Мы шли вдоль стеклянных стен, пока какая-то крошечная, незаметная для меня деталь не обозначила вход. Бэрронс прижал ладонь к панели из темного стекла, которая тут же скользнула в сторону, и втолкнул меня внутрь. Он не вошел вместе со мной, а отправился куда-то дальше по коридору.
Панель вернулась назад, оставив меня наедине с Риоданом. Эта комната была сердцем «Честера». Она была полностью стеклянной: стены, пол и потолок. Можно было видеть, что происходит снаружи, но никто не мог видеть, что творится внутри.
По периметру потолка висели дюжины небольших LED-мониторов, подсоединенных к камерам, размещенным в каждом помещении клуба, будто было недостаточно просто посмотреть под ноги. Я осталась стоять на месте. Каждый шаг по этому стеклянному полу был, как прыжок в неизвестность, ведь единственной твердой опорой казался пол сорока футами ниже.
— Мак, — произнес Риодан.
Он стоял за столом, скрывшись в тени — крупный мужчина, темное пятно в белой рубашке. Единственными источниками света были мониторы над нашими головами. Мне хотелось броситься через всю комнату, напасть на него, выцарапать ему глаза, искусать, избить, проткнуть копьем. Я удивилась тому, насколько сильна была моя враждебность.
Он вынудил меня убить Бэрронса.
На том обрыве, мы с ним избили, ранили и убили того, кто хранил мою жизнь практически с того самого момента, когда я прибыла в Дублин. Днями, которые показались мне годами, я задавалась вопросом, хотел ли Риодан смерти Бэрронса.
— Я думала, ты обманом заставил меня убить его. Думала, ты предал его!
— Я говорил тебе, чтобы ты уходила. Ты не ушла. Ты вообще не должна была увидеть, кем он является.
— То есть, кем являетесь вы все, — поправила я. — Все девятеро.
— Осторожно, Мак. О некоторых вещах не говорят. Никогда.
Я потянулась за копьем. Он мог сказать мне правду, но, как и Бэрронс, позволил страдать. Чем больше я думала о том, что они скрыли правду, которая избавила бы меня от мучений, тем больше я злилась.
— Просто хочу убедиться, что, когда я проткну тебя и убью, ты воскреснешь и я смогу сделать это снова.
Копье было в моей руке, но внезапно она оказалась зажатой огромным кулаком, а острие копья — направленным на мое горло.
Риодан мог двигаться как Дэни, Бэрронс и остальные. Настолько быстро, что я не смогла защититься. Он стоял позади меня, рукой обхватив за талию.
— Никогда так не угрожай. Убери его, Мак. Или я заберу его насовсем, — он царапнул меня кончиком копья, предостерегая.
— Бэрронс не позволит тебе сделать это.
— Тебя может удивить, что Бэрронс позволит мне сделать.
— Потому что думает, что я предала его.
— Я собственными глазами видел тебя с Дэрроком. И слышал, что ты говорила ему вчера в том переулке. Когда слова не расходятся с делом, истина очевидна.
— Я думала, что вы оба мертвы. Чего ты ожидал? Тот же самый инстинкт самосохранения, что так восхищает вас друг в друге, во мне вас оскорбляет. Думаю, тебя это беспокоит. Это делает меня более непредсказуемой, чем тебе бы хотелось.
Он направил мою руку и засунул копье обратно в ножны.
— Ключевое слово — «непредсказуемой». Ты переметнулась, Мак?
— А похоже, что я переметнулась?
Он убрал волосы с моего лица и нежно заправил их за ухо. Я поежилась. Он излучал такую же энергетику, что и Бэрронс — обжигающую, мощную и опасную. Когда Бэрронс прикасается ко мне, это возбуждает. Но когда Риодан стоит позади, сжимая стальной хваткой, и осторожно прикасается ко мне — это пугает до чертиков.
— Позволь мне кое-что рассказать тебе об этом, Мак, — мягко сказал он мне на ухо. — В большинстве своем, люди добродетельны и лишь изредка совершают поступки, которые сами считают плохими. Есть люди плохие, и они каждый день ведут борьбу с собой, чтобы держать это под контролем. Иные же — прогнили до основания, и им наплевать, если только их не поймают. Но зло — это совершенно иная сущность, Мак. Зло — скверна, уверенная в собственной добродетели.
— Что ты хочешь сказать, Риодан? Что я перешла на сторону зла, но слишком глупа, чтобы это понять?
— На воре и шапка горит.
— Это не про меня. Чисто ради интереса: а к какой категории относитесь вы с Бэрронсом? К тем, кто прогнил до основания и им наплевать?
— Как ты думаешь, почему Книга убила Дэррока?
Я понимала, к чему он клонит. Теория Риодана заключалась в том, что это не я выслеживаю Книгу, а она позволяет мне себя найти. Он ошибался, думая, что, убив Дэррока, она еще на один шаг приблизилась ко мне.
— Книга убила Дэррока, чтобы остановить его. Она сказала, что никто не будет ее контролировать. Она узнала от меня, что Дэрроку известен способ, как ее подчинить и использовать, и убила его, чтобы не дать мне или кому-либо еще выяснить это.
— И как она это от тебя узнала? В дружеской беседе за чашечкой чая?
— Она нашла меня в ту ночь, когда я была в пентхаусе Дэррока. Она… заглянула в мои мысли. По ее словам, она пробовала меня на вкус, узнавала меня.
Он сильно сдавил мою талию.
— Ты делаешь мне больно!
Его рука мгновенно расслабилась.
— Ты сказала Бэрронсу об этом?
— Бэрронс был не в особо разговорчивом настроении.
Риодан больше не стоял позади меня — он снова был за столом. Я потерла живот, испытывая облегчение от того, что он больше не прикасался ко мне. Риодан настолько похож на Бэрронса, что, когда он находится рядом, это беспокоит меня сразу на нескольких уровнях. Я не могла разглядеть его лицо в тени, но и так поняла: он был в такой ярости, что ему пришлось отойти, чтобы ненароком не навредить мне.
